— Тебя?! Не обольщайся.
— Почему это? — как-то даже обиделась девушка.
— Да у тебя на лице написано: не тронь — лягнет!
— Те, кто сидят в кормильнях, на это не смотрят! Им лишь бы в юбке!
Крыс досадливо шевельнул усами:
— Слушай, откуда ты столько знаешь про кормильни, если никогда в них не была?
— Хозяйские дочки рассказывали!
— А они сюда заходили?
— Конечно нет! — с возмущением опровергла девушка. — Приличной женщине там делать нечего!
— Тогда почему ты им веришь?
Рыска растерянно потеребила поводья. Маська и Диша действительно любили приврать для красного словца, а то и поиздеваться над наивной служанкой. Сурок-то отзывался о кормильнях с куда большей приязнью. Может, просто не брал туда дочерей, а те с досады всяких глупостей насочиняли?
Корова, совсем запутавшись, чего хочет от нее всадница, остановилась и начала меланхолично объедать придорожный куст.
— А ты был в кормильне? — неуверенно спросила Рыска.
— Сто раз!
— В этой самой?
— И в этой тоже. Вполне приличное заведение… то есть дрянное, конечно, но перекусить здесь можно.
В животе заурчало еще требовательнее.
— Заодно расспросим о твоем дружке, — продолжал соблазнять Альк. — Сплетни стекаются в такие места, как помои в сточную канаву. Или ты так и собираешься разъезжать по городу взад-вперед, вглядываясь в мужиков? Тогда о тебе точно кой-чего подумают.
Пока спорили, кормильня осталась позади, пришлось разворачивать Милку. Стоило ей остановиться у коровязи, как откуда-то выскочил парнишка лет четырнадцати и услужливо придержал скотину, пока девушка слезала.
— Спасибо, — немного растерянно поблагодарила Рыска.
— Заходите, госпожа, я коровку сам привяжу, — кланяясь, пригласил парнишка. Девушка еще шире распахнула глаза: какая из нее госпожа-то? Может, он, бедный, слепенький? — Чистить, кормить надо?
— Нет.
— Почему? — забывшись, спросила Рыска у Алька.
— Дык потная же, — удивился парнишка. — И голодная, наверное.
— Потому что в городской кормильне за это берут втрое больше, чем в придорожной.
— Нет, — поспешно сказала девушка. — То есть ничего не надо, спасибо.
Оставив разочарованного парнишку украдкой крутить пальцем у виска, Рыска с замиранием сердца потянула на себя тяжелую дверь кормильни. Пахнуло спертым воздухом, равно пропитанным запахами еды и потных тел. Гостевая комната оказалась небольшой, половину дома занимала кухня. Ближайший к двери угол был отгорожен стойкой с кружками, кувшинами и пивным бочонком. Дальше двумя рядами стояли шесть столов. Увидев за одним из них степенную пару с ребенком, жадно пьющим из кружки (не варенуху же!), Рыска немного успокоилась. Больше похоже на обычную лавку, чем на злачное место.
— Тебе чего, красавица? — окликнул ее кормилец, выглянув из-за бочонка.
Больше похоже на обычную лавку, чем на злачное место.
— Тебе чего, красавица? — окликнул ее кормилец, выглянув из-за бочонка. — Кваску или покрепче?
— Мне бы покушать, — робко призналась девушка. — У вас есть что-нибудь?
— Что-нибудь — есть. Каша, яйца вареные, хлеб… Супы и мясное, не обессудь, еще не поспели — мы их только в печь поставили, к обеду. Могу мальчишку в погреб послать, нарезки колбасной настругать…
— Нет-нет, спасибо, — торопливо перебила Рыска, — мне и каши с хлебом хватит.
Кормилец уговаривать не стал: весчане всегда заказывали чего подешевле и попроще, Даже во время еды свободной рукой прижимая тощий кошель.
— Так садись, щас все подам.
Рыска огляделась. Семья уже ушла, за двумя столами сидело по мужику. Оба нахально глазели на девушку, чавкая, как боровы у корыта. Хорошо бы удрать от них в самый угол и отвернуться спиной… но вдруг тут, как в гостях на свадьбе, не принято занимать пустой стол, если за другими еще есть места?
— А куда?
— Куда хочешь, — ухмыльнулся кормилец. — Что, впервые в городе?
— Ага, — жалобно подтвердила девушка. — А вон за тот можно?
— Можно, если осторожно, — хохотнул мужик.
Что он имеет в виду, Рыска не поняла, но на всякий случай проверила и стол, и стул — не шатаются ли.
Каша оказалась невкусной, переваренной и несоленой. Покрошенный в нее укроп не спасал дело, даже наоборот — навевал грусть по вареной картошечке, к которой пришелся бы куда более кстати. Зато хлеб был только что из печи — пышный, еще теплый, с хрустящей корочкой. Рыска съела оба ломтя, украдкой отправив кусочек за пазуху.
— Отрубной, — презрительно заметил Альк, но из пальцев его мигом выдернул.
Разомлев от сытости, девушка облокотилась на стол и уже спокойнее рассмотрела кормильню. А тут ничего, забавно! Хуторской чердак немножко напоминает, тоже везде пучки душистых трав, плетенки лука и низки сушеных грибов висят. Рыска пригляделась и обнаружила, что грибы эти — мухоморы.
— Они же ядовитые! — возмущенно прошептала она.
— Кто? А, конечно. И лук наверняка прошлогодний, давно сдохший.
— Фу, гадость какая! — сморщила носик девушка, поняв, откуда берется легкий душок гнильцы.
— Хм? А для чего они здесь, по-твоему?
— Ну, наверное, чтобы отрывали и закусывали, — почуяв подвох, неуверенно сказала Рыска.
— Вот из-за таких простофиль и приходится одну дрянь вешать. Иначе всю красоту сожрете.