— Ой! — Пораженная девица машинально взяла вора за подставленный локоть. — А что ты еще умеешь?
— Погуляешь со мной — покажу, — загадочно подмигнул ей парень.
— Ты же к кому-то шел? — спохватилась Вериша.
— Ничего, мои друзья одни управятся. — Жар махнул им рукой: мол, идите, не мозольте глаза.
— Отлично, ближайшую пару лучин наш пройдоха при деле, — заключил саврянин, когда оживленно болтающая парочка отошла на сотню шагов. — А мы пока на рынок сходим.
— Зачем? — насторожилась Рыска.
— У капризов моды тоже должны быть пределы. — Альк задрал пятку, нащупал и выдернул из нее какую-то колючку.
— А-а-а… может, ты сам? — перетрухнула девушка. Идти куда-то с этим… саврянином! Крыса — совсем другое дело, она мелкая. Если начнет зарываться, можно за хвост дернуть или рукой прижать. А этот вон какой здоровенный! Даже Жара отмутузил. И с ним же, наверное, о чем-то по дороге говорить надо? Да Рыска ему в лицо прямо посмотреть не может, особенно когда он эдак гаденько ухмыляется!
— И если что, бежать к тебе крысой через полгорода? Нет уж, идем вместе.
— А коровы? — уцепилась Рыска за последнюю возможность отвертеться. — Неудобно с тремя в толкучке-то…
— Оставим при какой-нибудь кормильне. Мы вроде недавно проходили мимо одной.
Девушка тоскливо вздохнула, но согласилась.
* * *
Народу на рынке было немного — основные торги приходились на первую половину дня, и продавцы уже потихоньку начинали собираться. Скотные ряды вообще опустели, только с краю какой-то мужик торговал овцой, старой и облезлой, надеясь, что в отсутствие выбора удастся сбыть и такую.
Альк, к огромному облегчению Рыски, шел молча и на нее не глядел. Но девушке даже такое количество людей казалось огромным, и она волей-неволей жалась к саврянину, чтобы не потеряться.
Остановились у прилавка, сплошь уставленного готовой обувью. Были тут и высокие щегольские сапоги со шнуровкой вдоль голенища, и остроносые женские башмачки, и совсем крохотная обувочка, густо расшитая бисером, как на собачку или новорожденного — но зачем она тем и другим?! В углу стояла колодка, лежала куча обрезков: можно и на заказ сделать, точно по ноге.
— Сколько просишь? — равнодушно спросил Альк, повертев на руке один из башмаков.
— Два сребра. Но, может, господин выберет что-то получше? — предложил сапожник, алчно глядя на вытащенный Рыской узелок. — Гляньте, такие же с вышивкой есть, с заклепками, как раз к вашей рубашечке… Всего за пять!
Саврянин примерил выбранные, покачался с пятки на носок:
— Нет. По этим хотя бы сразу видно, что кожа паршивая. А платить за цветную шелуху я не собираюсь.
Продавец обиженно поджал губы:
— Это маххатский олень, господин!
— А я тогда саврянский баран. — Альк повернулся к спутнице и надменно велел: — Дай ему полтора сребра, девка.
— Альк повернулся к спутнице и надменно велел: — Дай ему полтора сребра, девка.
— Полтора? — в один голос изумились Рыска и сапожник.
— Будем лучину торговаться или мне в другую лавку идти?
Сапожник страдальчески пожевал губами, махнул рукой и протянул ее за монетами.
— А госпожа себе башмачки подобрать не хочет? — обратился он к Рыске.
— Нет, — смутилась девушка, отводя глаза от желто-коричневой, удобной даже на вид пары. — Потом как-нибудь.
— Госпожа скупая и глупая, — снисходительно пояснил Альк. — Ее так в лаптях и похоронят.
— Неправда!
— И вместо гроба в мешковину завернут — а то он ведь тоже немалых денег стоит.
— Просто те, что мне нравятся, малы будут! — попыталась оправдаться девушка.
— А ты примерь. — Саврянин безошибочно снял с прилавка желто-коричневые башмаки и уронил их перед Рыской.
Девушка покраснела еще больше. Ноги у нее, хоть и в лаптях, были того, не шибко чистые.
— Давай надевай, — поторопил Альк, и Рыска поспешно, чтоб никто не успел разглядеть, переобулась. — Ну как?
— Странно, — честно сказала девушка. Лапти были жесткие и низкие, а эти стягивались ремешком выше щиколотки, плотно и в то же время мягко облегая стопу.
— Но не жмут?
— Да вроде бы…
— Вот в них и иди.
— Так ведь у меня пока лапти есть!
— И мешковина.
Пришлось расстаться еще с двумя сребрами. Теперь Рыска, с одной стороны, чувствовала себя дурой, что повелась на издевки саврянина и растранжирилась, а с другой — у Маськи и то таких башмаков не было!
Девушка повеселела и смелее заозиралась по сторонам:
— Ой, гляди, крысу продают!
Альк нехотя подошел к прилавку вслед за Рыской, глянул. В изящной деревянной, больше подходящей для щегла, клетке сидела крупная насупившаяся крыса. Было видно, что от резьбы по дереву ее удерживает только пристальное человеческое внимание, но ночью она запросто управится с прутьями.
— Это, госпожа, крысиный волк, — начал с готовностью объяснять продавец, надеясь, что девушка заинтересуется и купит. — Лучший способ избавить дом от этих тварей! Вот послушайте: я ловлю двести крыс, сажаю их в клетки попарно и не кормлю. Когда одна из них загрызет и сожрет вторую, опять собираю уцелевших в пары, и так несколько раз. В конце остается самая сильная и свирепая, и она так привыкает к мясу сородичей, что ничем другим кормиться уже не может. И даже если выпустить ее на свободу…