— Вирт?Христос! — Том шлепнул рукой по панели.
— Что там? — спросила я.
— Боже, ну я и дурак! Берликорн не может дотянуться до тебя, Сивилла. Он действует через меня.
И с этими словами Томми Голубь открывает дверь «Кометы» и вылезает.
— Том? Ты куда пошел?
— Дальше ты одна, Сивилла.
— Том?
— Просто езжай.
Я посмотрела, как он пошел помогать раненой женщине, а потом выключила
разум, отпустив на волю Тень. В моей дымке тут же протянулся мерцающий лучик света. Словно дымка была вечнотекучей картой, а свет был моей любовью. Надо всегда идти за огнем. И я увидела, увидела всех дронтов Манчестера, включающихся в какой?то тайный план. Время принимать бой. Даже моя дочь… наконец пора играть роль…
Я бросила «Комету» вперед и повернула на третьем повороте направо.
Прошла секунда…
И я приехала в ардвикскую промзону.
Крекер воспринимает носовой взрыв как приветствие. Демон соплей заполняет переулок, и здания трясутся от вибрации. Он слышит крики и снаружи, и изнутри. Персефона показала ему настоящую, верную дорогу. Она предупреждала его о взрыве. 6:19 утра. Новая карта. Содержание пыльцы — 2000. Цветочный маршрут был жарким и мучительным, но ему вновь придется пройти по этому пути, припадая к лепесткам девочки всякий раз, когда она позволит. Персефона была так ласкова с ним, так соблазнительна для мужчины, в чьих жилах течет больше Плодородия 10, чем крови, разве он может противостоять ее наслаждениям?
Лепестки к лепесткам, открываются и закрываются — его долгая дорога к успеху.
Он выходит посмотреть на неразбериху перед домом Гамбо. Лагерь в руинах: псомужики и сукобабы разных пород носятся, как угорелые, некоторые пытаются помогать раненым на земле, другие просто ищут укрытие. По удушающей жаре летают крики и мат. Черная женщина с прической афро нагнулась над одной из жертв. Мужчина с длинными всклокоченными волосами и в блестящих штанах идет сквозь хаос, размахивая руками и изрыгая безумные взрывы смеха. Крекеру кажется, что это должен быть сам старый добрый хиппи Гамбо, мозги у которого прочистились из?за провала.
Крекер отступает назад, слушаясь цветка Персефоны.
Боковая дверь разорвана на части взрывом соплей. Крекер раздвигает остатки и, легко ступая, входит в огромную подземную комнату, наполненную тенями и водным пространством, ограниченным мраморными стенами.
Молодая девушка плавает в воде, сорванный цветок прелестной окраски колышется между ее ног. Сама Персефона плавает между ног Белинды, вот как она привела его так далеко, так близко.
Белинда…
Цель дня. Хорошая цель. На этот раз он сделает все правильно.
Крекер ступает в тени…
Белинда, у губ твоих — стакан яда. Половину ты уже проглотила. Крыша едет, мощно и красиво. Приход зовет тебя завершить начатое, испить трип до конца.
Смерть терпелива.
Смерть терпелива. Что ей несколько лишних секунд твоих размышлений? Стакан вновь возле рта. На язык падают первые капли. Очень возбуждающе.
Огонь возбуждения.
Шум из дальнего конца бассейна…
Бля!
Белинда прислушивается, мечтает, чтобы посетители убрались, кто бы они ни были. Это Гамбо или Ванита? Они что, не видят, что девушка пытается покончить с собой? Думают, это так просто?
— Кто там? — кричит Белинда.
— Полиция, — отвечает голос. — Без глупостей.
Белинда ждет пять секунд. А потом…
— Что вам нужно? — вглядывается она в тени, среди которых дрожит тонкая, высохшая фигура …
— Не волнуйся, Белинда. Мы знаем, кто убил твоего дружка?пса. Мы знаем, что это не ты. Семь секунд. Голос кажется знакомым.
— Я тоже выяснила, кто убил его, — говорит Белинда. — Персефона, при помощи Колумба.
— Ты очень умная девочка, — отвечает голос. — Хорошо, что мне придется убить тебя.
Наши разные жизни сближаются. Моя дочь плавает в бассейне, обнаженная и отрешенная от карты. Крекер, шеф полиции, идет на свет, потея, как мокрая рана. Он садится на край бассейна, опускает ботинки в воду. Цветок Персефоны бьется лепестками о бедра Белинды. Полупустой стакан «бумера» снова стоит на бортике бассейна. В кармане Крекера затаился пистолет. Все части на своих местах. На сцене появляюсь я. И Колумб — он раскрывает свою новую карту. Этот подземный плавательный зал, этот мерцающий зал, моя дочь в центре, такая притягательная в тенях и мраморе. Кольцо странных желаний вокруг нее стягивается, как отдаленные улицы, которые сходятся друг с другом, стоит сложить карту.
Над миром все еще висит зеленая грозовая туча слизи. Внутри — только заикание призраков из заляпанного соплями окна, единственного источника света.
— Снова ты, — говорит моя дочь. — Тебя зовут пассажир Девиль.
— Уже нет, уже нет, — улыбается Крекер. — Просто маскировка. Меня зовут Крекер, шеф полиции.
Его цель кажется такой нежной — мерцающая под водой карта; от ее вида «Казанова» тяжестью обрушивается в чресла. Крекер не может отвести взгляд от цветка, плавающего между бедер девушки, того, что привел его сюда. Он ревнует цветок, ищущий наслаждения на стороне, и чувствует, как взгляд Персефоны с узоров лишайника на древних мраморных стенах царапает его кожу. Все, что надо сделать, чтобы удовлетворить любовницу, — вогнать пулю в цель. Но он боится смерти — и собственной, и чужой. Естественно, он убивал преступников, ничтоже сумняшеся забирал их жизни, но вот так, невинного, такого же страдальца? Он — и сотворить такое?