Потом она начинает припев, про то, как что?то там «проснулось в надломленном сердце». Толпа неотесанных дальнобойщиков с ревом одобрения и взрывами чихания охотно присоединяется. И еще какой?то странный шум, вроде хлюпающего жужжания, слышен из глубины комнаты. Там движутся черные тени. Песня заканчивается, исполнительница пробирается к стойке бара, с улыбкой, но твердо пресекая все заигрывания из толпы.
Бода входит.
Ее встречают молчанием. Воздух пронзает одинокий хриплый свист. За ним следует невероятный чих. Примерно половина водителей сидят в импровизированных респираторах — цветные банданы закрывают рот и нос.
Один из них шлепает по колену, приглашая Боду сесть.
Бода вежливо отказывается.
Дальнобойщики — это ладно, с ними Бода еще может смириться, сама крутит баранку девять лет, но когда она проходит в глубь бара, из угла выходят тени и приближаются к ней.
«Зомби! Вот дьявол!»
Существа смотрят на нее сквозь испарения дыма и пота. Дальнобойщики сидят в одном конце комнаты, зомби — в другом. Между ними мерцает плотный поток воздуха — как занавес, скрывающий от глаз что?то неприятное. Певица улыбается ей из?за стойки. На стене висит впечатляющий набор атрибутики Дикого Запада, в том числе пять?шесть револьверов и винтовка. Дальнобойщики и зомби пялятся на голый карточереп Боды. Бода вынимает из сумки вязаную шапку, натягивает на голову и затем спрашивает певицу:
— У вас есть «бумер»?
Смех со стороны дальнобойщиков. Снова чихание.
— Мало кто заказывает «бумер» в здешних местах, — отвечает певица. — Есть приличный «бурбон», «Джек Дэниэлс». Устроит?
Бода кивает, платит за огненную воду и выпивает половину. В двух шагах от нее, отделенный дрожащей воздушной завесой, стоит большой зомби — мужчина двух с лишним метров ростом, издали даже похожий на человека. Конечно, он весь скользкий, и некоторые части тела какие?то разболтанные, но по сравнению со своими собутыльниками, которые оборванной кучей выстроились вдоль невидимого барьера, этот громила — просто вирт?звезда. И, кажется, он и сам так считает. Его ярко?желтый стетсон сдвинут на затылок. Барменша шагает сквозь воздушный занавес, чтобы обслужить большого зомби, и потом переходит обратно на сторону дальнобойщиков.
— Ты Джоанна? — спрашивает ее Бода.
— Когда как, — ворчит большой зомби.
«Боже мой, они разве умеют говорить?»
— Не обращай на Бонанзу внимания, — говорит барменша. — Вообще он большой осел.
— Я ее проинформировал, — отвечает Бонанза. — Просто проинформировал.
Бода игнорирует его, удивляясь, насколько это просто. Зомби ведь должны быть злобными.
— У вас есть комната на ночь? — спрашивает она барменшу.
— Детка, можешь переночевать у меня! — орет один дальнобойщик.
— Сколько угодно, — сообщает ей Джоанна. — Комната и питание. Еду могу принести прямо в номер. Вряд ли тебе захочется сидеть с этими парнями.
— Спасибо. А телефон тут есть?
— Рядом с «напалмовским» автоматом.
Бода пробует набрать номер и получает в ответ: «ДОСТУП ЗАПРЕЩЕН». Она идет обратно к стойке.
— Это перофон, — говорит она. — У вас есть обычный телефон? Который принимает деньги?
Барменша пристально всматривается в глаза незнакомой девушки и наконец говорит:
— Пойдем со мной. Он в задней комнате.
Они проходят в комнату, и барменша представляется Джоанной, сестрой Кантри Джо, который сейчас в Приграничье.
— А что здесь за место? — спрашивает Бода. — Я не знала, что тут есть город.
— Значит, ты не знаешь совсем ни хрена, — отвечает Джоанна. — Тут скорее даже не город, а община со своим образом мыслей.
— Мне понравилась песня.
— Ну, спасибо.
— Что значит маверик?
— Тоже не знаешь? Вообще?то надо бы. Это старое ковбойское слово. Означает корову, которая во время перегона скота не хочет бежать вместе со стадом.
Они входят какое?то подобие жилой комнаты. По стенам развешаны коровьи рога. Едва слышно играет древнее радио, настроенное на волну Гамбо Йо?Йо.
Едва слышно играет древнее радио, настроенное на волну Гамбо Йо?Йо. Коллекция акустических гитар на деревянной стойке. На шатком столе — старинный дисковый телефон.
— Видишь ли, я не могу принимать перья, — продолжает Джоанна. — Я дронт. Думаю, ты тоже, раз пришла сюда и спросила про бесперьевой телефон?
— Наверное.
— Ты в последнее время часто чихаешь?
— Совсем не чихаю. Я несколько раз пыталась. Но ничего не получилось.
— Так и знала. Я тоже.
— А что такое?
— Из всех дальнобойщиков, которых я знаю, сейчас не чихают только те, которые дронты. У тебя не возникает какое?то странное чувство?
— Какое?
— Ну, не знаю. Наверное, беспокойство. Вот у меня да. У тех дальнобойщиков тоже. Знаешь… как будто нужно идти. Такое чувство, что всех дронтов кто?то зовет.
И что Бода должна на это ответить?
— Как получилось, что в твоем баре сидят зомби? Из?за них не бывает проблем?
— Девушка, вы сама наивность. Я делаю деньги на проблемах. Приграничье — страна мутная. Тут нужно налаживать отношения с людьми.
— С людьми?
— Естественна, зомби тоже люди. Мы — последнее напоминание о городе перед началом Лимбо, и тут приходится идти на уступки. «Салун Джо» — конгломерат. Ты видела Волшебную Стену в баре? Волшебная Стена — изобретение Джо.