Запись завершается оглушительным чиханием.
Появился Шкурник; его камеры залиты слезами и кровью, в металлическом горле отдается чихание. Даже робо страдают. Что же это за аллергия? И почему у меня ее нет? Обычно весна для меня превращается в кошмар. Но теперь все псы и робо вынуждены страдать, а вот у женщины?тени полный иммунитет. Какая?то странная аллергия. А еще я почему?то не могла перестать думать о Боде, девушке, затерявшейся в предсмертных видениях пса, таксиста с грязных улиц. «Подумай обо мне, Бода… спой ту песню еще разок». Почему эта последняя фраза с такой силой притягивает меня?
— Его убили не зомби, Клегг, — сказала я.
— Ты что, вступила в Общество защиты прав зомби? — Зеро заставил себя унять нервозность.
— Нужно дать знать Крекеру. Потому что тут не зомби, а хрен знает что, — продолжила я.
— Мы должны обставить все именно так.
— Так будет слишком просто, Зеро. Я думаю, нужно поискать улики, связанные с этой Бодой.
— Ты думаешь?
— Зомби не забивают жертве горло цветами.
— Крекер сказал закрывать дело, пока не начался новый собачий бунт.
— Говорю же, нужно продолжать расследование. В городе говорят, что Бода — девушка Койота. Знаешь, что чаще всего убийства совершают любовники?
— Это доказанный факт?
— Зеро, у тебя когда?нибудь была девушка?
— Крекер разрешил выдать тело.
— Что?
— Завтра похороны.
— Клегг, не рановато ли?
— Крекер хочет успокоить псов. А что мне делать, Сивилла? Пойти против босса?
— Слушайся хозяина. Гав?гав!
Клегг выдал свой лучший оскал, но в его колючей Тени ощущалась обида. Напряжение и страх.
Наверное, уже тогда мне стало ясно, что расследованием буду заниматься я одна.
Койот проживал в маленькой квартирке, прилепившейся над рыбно?продуктовым магазином на Ледибарн?лейн, в Фэлоуфилде.
Магазин назывался «Бинго Рекс», и пока мы пробирались к входу, вокруг рычала толпа недовольных парней?псов, а Зеро профессионально огрызался в ответ. Бинго оказался жирным, вазоватым женатым псом; он провел нас через сырость комнаты, где одетая в лохмотья весьма человекоподобная жена улыбалась разбитыми губами, погружая кусочки рыбы в емкость с некачественным тестом. Лестница из комнаты вела в темноту с застарелым запахом псины. Зеро зажимал нос, как будто не хотел признавать, что этот запах принадлежит таким же собакам, как он.
— Все нормально, Зеро? — спросила я.
— Конечно, Дымка, — ответил он. — Пошли.
Было почти полтретьего. Сегодняшние газеты и перья уже набросились на происшествие. «Пес?герой убит цветами?», «Убийство на цветочной поляне», «Лепестки смерти».
Заголовки, Хуже всего, что Гамбо Йо?Йо решил им тоже помочь и сейчас издевался над копами, свободно подключаясь к информационной волне. «Цветы Зла» — такое название выбрал Гамбо.
И вот мы — недовольный коп и его Тень — ищем какую?нибудь зацепку. Я не могла не жалеть Зеро, который разрывался между обязанностью делать свое дело и преданностью своему хозяину, Якобу Крекеру. Зеро убеждал меня, что идет просто за компанию, и я, хоть и не верила, все равно была ему благодарна.
Открывается исцарапанная когтями дверь, и вид из нее — сама аккуратность. Недавно вычищенный ковер. Односпальная кровать со свежим бельем. Полка с книгами. Коллекция моделей «Эйрваз» (Обыгрывается название авиамоделей Airfix) все аккуратно собраны и подвешены на проволочках к потолку — и огромная ламинированная карта, приколотая на стене.
— Эти комнаты убитых… — сказал Зеро.
— Что с ними? — спросила я.
— Всегда такие пустые, — он выдвигал ящики из буфета. — Ага! — объявил он. — Порнография!
В лапах у Зеро очутилось розовое перо. Он положил его в рот и на долю секунды закрыл глаза. Потом вытащил перо и сказал:
— Хорошее. Человеческое. Никаких сук в течке. У него был хороший вкус.
— Знаешь, Зеро…
— Что?
— Иногда я тебя не понимаю.
— Иногда…
Зеро Клегг посмотрел на меня, как будто хотел сказать: «Иногда я сам себя не понимаю. Так что заткнись на хуй».
В его Тени ощущалась такая горечь, что я решила заняться делом, ради которого мы пришли.
— Давай искать, — сказала я.
Мы вдвоем осматриваем личные вещи псодрайвера в надежде найти след, но тут только разное барахло, оставленное прокатившимся по одинокой жизни пассажиром: крошки печенья, танцующие под потолком самолетики и густой холодный чай в фарфоровой чашке. Раскрытые на середине дешевые детективы на полу у кровати. Программы манчестерского виртбола аккуратно разложены по папкам. На комоде лежит дневник официального члена клуба. Я открыла его, перелистнула последние страницы, увидела имя «Бода» и сразу захлопнула. Опустила дневник в карман, чтобы Зеро не увидел.
— Нашла что?нибудь? — спросил Зеро.
— Нет еще, — соврала я неизвестно почему. Дальше Зеро продолжал поиски улик на зомби?пассажира, потому что ими можно было бы успокоить городских псов, как считал Крекер. Копы все надеялись найти зомби и по?быстрому закрыть дело. Но зомби — не прирожденные убийцы, они лишь отчаянно пытаются выжить. Мир в то время непрерывно балансировал на острие ножа между разными видами. Через окошко над кроватью Койота до меня доносился лай собаколюдей: рычащие голоса, полные ненависти и страха.