Пыльца

— Держит зомби на расстоянии?

— Держит зомби отдельно.

— А у меня получится пройти через нее?

— Я бы не советовала.

— Но ты ведь ходишь.

— Я слегка особенная. Как тебя звать?

— Бода.

— Бода, ты откуда?то сбежала, верно?

— Вроде того.

— Дай посмотрю твою голову.

Бода стягивает вязаную шапочку. Джоанна присвистывает.

— Фью?ю. Ни фига себе пропахало! Ого… в тебя стреляли?

Бода поднимает руку к ране.

— Да ничего. Просто задело.

— Там грязь. Дай?ка… вот… ох, Господи! Скверная штука. Давай я перевяжу.

— Да не нужно. Все нормально.

— Стой тут.

Джоанна скрывается на кухне и появляется вновь с бинтами и банкой мази. Она заставляет Боду пригнуться, чтобы нанести мазь.

— Тебе нужно к доктору.

— Нет.

— Давай хотя бы наложу повязку.

— Никаких повязок.

— Ладно.

Когда Джоанна заканчивает хлопотать, Бода распрямляется и вынимает записную книжку из сумки. Находит нужный номер — заказ, который ей отдал Роберман, а она передала Койоту. Больше не было ничего — ни адреса, ни имени, только номер телефона. И вот она снова ждет гудка, а мысли у нее разбегаются. «Кто там, на другом конце провода? Этот телефон убил Койота». Какая?то девочка по имени Персефона. Щелчки разрядов, а за ними…

Последний телеграфный столб где?то в темноте на пустошах к северу от города. Со столба спадает единственный провод и пробирается по полям. Он ползет сквозь заросли, постепенно становится зеленым, превращаясь из провода в побег. Бежит по глине и торфу — провод?ветка.

Бода стоит в комнате Джоанны, слушает шуршание в трубке. Что?то лопается, раскрывается. Голоса темноты. Жизнь трав. Подземный шторм. Она слушает, как трескаются семена, скрипят растущие корни, скользят черви, раскрываются цветы.

Тишина в трубке невыносима. Единственная зацепка дала на выходе только шум, который она не может понять. Она осторожно кладет трубку на рычаг, разрывая соединение. Пути вперед больше нет.

Бода забирается в свою сырую комнату. Комната — значит кровать и комод.

Столик. И все.

Койот…

Она не может перестать думать о Койоте. Как он обещал сводить ее на второй этап полуфинала по виртболу в этот четверг. О Манчестере. О том, что не нужно быть частью системы. Так сказал ей Койот четыре дня назад в «Соловьином Кафе». Неужели всего четыре дня назад?

Икс?кэб — система. Койот — нет.

«Он погиб из?за меня». Вот о чем она думает.

Позже, во время ужина — два яйца, сосиска, жареная картошка и бобы — Бода слышит, как внизу Джоанна поет «Тебе сегодня одиноко» и как Лимбо тихо, шепчет в темноте за стенами ее комнаты. Дорога до дома в Уэллей Рэндж будет долгой. Если она вообще туда доедет. Если она вообще захочет туда поехать. Зачем туда возвращаться? Рана на голове уже заживает; короста закрывает Кингсвей. Может быть, ей стоит ехать дальше, в глубь Лимбо. Как?нибудь устроиться там посреди иссушающего ветра и темноты. Такая перспектива ее все больше привлекает. Время сидеть тихо и время срываться с места. Завтра они с Тошкой поедут в убийственные пустоши. С Манчестером покончено.

Бода влезает на скрипучую кровать. Несмотря на свое решение, ей будет трудно обойтись без той массы удобств, которую предоставляет таксишная карта. В полусне она позволяет себе немного подумать о плавно вьющихся нитях, по которым когда?то пролегал ее путь, на которых прошла ее жизнь. О наставлениях Робермана. Такое нежное прикосновение. Она помнит, как ездила вместе с ним, когда ей было девять с половиной; тогда она только присоединилась к иксерам. Три года она была его ученицей, каталась на заднем сиденье, впитывая великое знание робопса. В двенадцать у нее случилась первая менструация, и тогда Колумб объявил, что настало время подключить к карте ее собственный кэб. Церемонию инициации она прошла с легкостью и без всяких проблем — если не считать встреченных там огненных демонов — и получила новое имя, Боадицея, и с ним новую личность, готовую на все ради цели.

Теперь она не может доверять Колумбу. А если не Колумбу, то кому вообще она может доверять?

Она тянется к первобытному радиоприемнику, включает его, крутит настройку, пока не появляется слабый голос Гамбо Йо?Йо, пробивающийся через границу карты. Человеческий голос. Пират?хиппи поставил песню под названием «Blue Suede Shoes». Бода надеется, что музыка как?то ее успокоит. Но всю песню она думает только о том, что потеряла. Больше нет икс?кэбов, нет Койота, кончилась прежняя жизнь. Она — как чистый лист, как заснеженная равнина. Всю жизнь она посвятила икс?кэбам, теперь плывет по течению и даже не помнит, что было до них. Не помнит даже своего настоящего имени.

Как бы я хотела сейчас быть с тобой, Тошка. Лететь с тобой по дороге. Она устала, но не может уснуть и в сумерках разума представляет себе разговор с кэбом.

КАК ТЫ, БОДА? — спрашивает Тошка.

«Бывало и хуже».

ЧЕМ?НИБУДЬ ПОМОЧЬ?

«Просто тоскливо, но я, наверное, привыкну».

ХОЧЕШЬ ПРОКАТИТЬСЯ?

«Утром. Конечно. Уедем далеко?далеко».

НА ЗАКАТ?

«На восход. Утром восходит солнце».

Я ЗНАЮ.

«Ладно. И мы поедем на юг, не на восток».

ЧТОБЫ ЗАБЫТЬ ГОРОД?

«Чтобы все забыть. Ты на самом деле говоришь со мной?»

КОНЕЧНО. Я В ТВОЕЙ ТЕНИ.

«Не может быть». Мгновение, и… «Неужели я такая? Правда?»

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99