«Может, и во мне проснулась тяга к утраченному «благородству», коим владели мои дворянские предки?», — подумал я, вздохнул, отчалил от стола и пошёл осматривать апартаменты Джима. Сам хозяин уже извинился и удалился. «Выяснять», небось. Бабуля же осталась любезничать с молодым светским львёнком, а меня сопровождали три обалденные девчушки в красных курточках с золотыми крестами. Девчушки сказочные, что и говорить, но меня даже целовать их не тянуло уже; такие постные и бледные у них были мордочки, при всей их несомненной смазливости, что у меня аж сердце упало. «Не-ет, в моём имении дивчатка будут весёлые и румяные! — решил я. — Уж постараюсь… Только вот имения у меня никогда не будет.»
Отпустил нас Джимми ближе к полуночи. Мне давно порядком поднадоели экскурсии по его обширным апартаментам и отмороженные физиономии ливрейных слуг и служанок.
К тому же почему-то пропала двусторонняя связь с кораблём.
Судя по нашим непрерывно передающим терминалам, от нас информация уходила в корабельную Сеть исправно, но мы в ответ на свои запросы не получали ни байта…
Потом связь восстановилась, и Сеть ответила, что всё в порядке. На повторный запрос мы получили аналогичный ответ.
«Что-то не то…», — прокомментировала Ба.
Я взглядом спросил: «Не думаешь ли ты, что этот шизик-талисма…»
«Во-во!», — коротко ответили уши Ба…
Отвезли нас прямёхонько к триста сорок шестому блоку причалов; в аккурат к условленному времени окончания «увольнения» подгадали, но у главного створа ни Тити, ни Номи не оказалось. Все прочие уже давным-давно, ещё до окончания срока увольнения, вернулись на «Пожиратель», судя по поступившей ранее информации. Но «девчонки наши загуляли, ох загуляли!», — прокомментировала Бабушка, и велела: — Идём домой. Ждать не будем.
Я же — медлю. У меня какое-то странное ощущение возникает: будто из глубин космобазы меня нечто… или некто… зовёт на помощь?.. в беду попал и — зовёт, зовёт…
Тут является робот-грузчик, и сообщает, что, дескать, посланный он Фаном, дабы лично встретить чифову прямую подчинённую в условленное время. Мы с интересом приглядываемся-принюхиваемся-прислушиваемся к робу — вдруг ощутим мутотень, от него исходящую? Но синхронно пожимаем плечами. Ничего странного от грузчика (частицы корабля!) не исходит, ничего такого-растакого — не ощущается… Хотя нет, меня почему-то подташнивать начинает.
— Идём, адъютант чифа. Явится, никуда не денется. Не маленькая, — ворчит Бабуля, и мы идём в створ. Я забираю боевой скаф из камеры хранения, облачаюсь для подтверждения имиджа, и, проходя таможню в обратном направлении, вызверяюсь на Л'ливу, ещё не оттрубившую свои «сутки». Мол, ты-то какого дхорра до сих пор не устроилась по совместительству в бордель?! Я там был, тебя искал, а ты где тем временем таскалась?!
Прапорщица от неожиданности вновь теряет дар речи, а мы быстренько проходим досмотровую и ныряем в люк.
Ба спрашивает:
— У тебя что, нервы сдали?
— Похоже, да, — киваю.
Ба спрашивает:
— У тебя что, нервы сдали?
— Похоже, да, — киваю. — Может, это начинает проявляться мутотень? Никого не тошнит?
Она не отвечает. Робот тоже молчит. С юмором он воспринять этот вопрос, обращённый и к нему, не способен. Юмор у него не запрограммирован… Похоже, у меня начинается «синдром талисмана». С параноидальными синдромами… тьфу, симптомами… Сейчас я, а может и все мы, поголовно начнём его искать, а учитывая размеры Папы, лет через тыщу в аккурат сыщем. Картина маргарином: параноики ищут частицу растроившегося «шизофреника»…
Я, сняв скаф и пошатнувшись, едва не падаю, роняя его на пол раздевалки, и Ба едва успевает меня подхватить…
— Бой, малыш, что это с тобой?! — слышу я сквозь навалившийся туман, и с трудом беру себя в руки. У-уфф, чуть сознание не потерял. «Что это со мной, и в сам деле?..»
Предчувствие какое-то нехорошее, а какое — никак не разобрать.
Навалилось, как удушье, и — отхлы-ынуло…
— Любопытно, почему Сеть какое-то время не отвечала? — задумчиво говорит Ба. — И с экипажем я не могла связаться… И не встречает нас никто… Малыш, что-то здесь не так.
— Ага, — киваю осторожно; похоже, моя «паранойя» обретает реальные подтвержденья. Спрашиваю: — Роб, степень враждебности по мнению Сети?
— Ситуация стабильно благоприятная нам, — сообщает роб, являющийся одним из бесчисленных пойнтов корабельной Сети «ПП». — Уровень НТБС.
— А у меня на душе погано. Будто промелькнула спина дхорра… — вздыхаю.
— Ладно. Ясный пень, от этой части сучьего талисмана, навострившейся самовольно менять объекты приложения силы, одних сюрпризов жди… Идём, малыш. Роб, вынимай анг-доски, задавай курс. Где там все наши попрятались?..
А попрятались почти все они в окрестностях Малого Полигона, что некогда использовался освояками для растряски жира в перерывах между высадками. Нами, после покупки «Огненной Бестии», он был законсервирован — за ненадобностью.
Похоже, Экипаж переменил мнение о бесполезности армейского наследия…
Мы возникаем в «гуще событий», и я ехидно осведомляюсь:
— Хлопцы, вы все посдурели? Или как? Марихуана, тебе тоже приспичило в войнушки поиграть?
— Сол?! — почему-то удивляется Марихуана. Я давно приметил: наш суперпилот каким-то непостижимым способом ухитряется акустически передавать личное отношение к происходящему. Безо всяких эмоционально окрашенных интонаций в голосе.