Где-то там у меня была истёртая колода, сработанная из прямоугольных листочков нувельтаитянской псевдопальмы… Ага, вот она, лежит между прихотливо изогнутым дрючком и хрустальным искрящимся флакончиком, наполненным тяжёлой сиреневато-фиолетовой жидкостью.
Дрючок этот прихвачен мною на Остерриксе и предназначается тамошними элефантообразными аборигенами для ковыряния в ушных каналах, на предмет выщемления насекомых-паразитов, с виду поразительно напоминающих (бывают же совпадения!) древнеземных грызунов по названию «мышь». Флакончик — память о единственной ночи в жарких глубинах сектора Лейла-бей планеты Эротизмус умирающего солнца Пароксизмус; побывал я на этих задворках Пределов ещё будучи пиратом, на пике моей краткосрочной разбойничьей карьеры, и никому из Экипажа «Пожирателя Пространства» никогда не рассказывал, ЧТО в этом флакончике содержится…
— Ноу, Бой, — отрицательно качает металлической конечностью Ган. — Не щас. Я не за тем. Фиксируешь, разыскал я интерестинн инфомэйшн ин Блэк Энцик…
— По-корусски, пожалуйста, — требую я. Обожаю великий и могучий Первый Межзвёздный. Второй, спам, произошедший от древнеанглийского, не уважаю, что да то да. Это у меня генетическое, мабуть. А этот дхорров сладымарь постоянно норовит на своём родном лайгвече трепаться. Или на техно-слэнге. А хрен ему в выхлоп. Нехай на корабельном языке межнациональной коммуникации общается. Нечаянное употребление спама я из всех сотоварищей и сотоварок по Экипажу только Номи простить могу: спейсамерик ведь и для неё родной, но она — бывшее угнетённое меньшинство. Сестра по несчастью, условно выражаясь. И вообще потр-рясная она дивчина, и фигурка у неё фантастическая. Жаль только, что не брюнетка…
— То и калякаю, зёма, нарыл в Чёрной Инциклопии Освоенья прикольную заморочку! — Ган утрированно переходит на корус, нарочито обильно используя ненормативную лексику.
И в каких только глубинных базах данных он этакие словечки раскапывает? Аж завидно!
Я тоже любитель покопаться в архивных файлах, расширить кругозор, умишка поднабраться, почитать то-сё, поглядеть, послушать, понюхать, вкусить, потрогать. Времени, правда, уйма на это уходит, бо у меня возможности ограниченные. В башке моей нейрошунтов и в теле моём инфопортов нету. Я не подключён напрямую, а всего лишь через терминалы выхожу в Сеть ОП… Впрочем, как и подавляющее большинство пойнтов, в достаточной степени являющихся (и остающихся) живорождёнными существами. Да и свободного реального времени у меня неизмеримо меньше, чем у суборужейника, вынужденно изнывающего от безделья в своём ангаре.
— Ну и? — лаконично откликаюсь.
— Прикинь! Наш Папа не «намба Уан» в истории освоения «Пожиратель». Сечёшь?
— Секу, секу… — ворчу я. — И врубаюсь. Но не впиливаю. Ясный пень, фактически третий…
— Да я не о нашем конкретном корыте! — нетерпеливо перебивает Киберпанк.
Затем он даже переходит на «литературный» корус; прикалывается, не иначе. («А может ведь, если захочет!»):
— Были ещё. Похоже, целая серия, но как минимум — один. Я наткнулся на файл с древней датой создания, содержащий странную, текстовую, запись некоего подобия бортового журнала. Некий индивидуум, по имени С. Сноумэн, записал. Бой, как думаешь, первый Кэп Йо, Гойко, и полковник Васильев почему наше корыто назвали именно так?
— В жизни не слыхал ни о каком С. Сноумэне, — искренне отвечаю я. — И подозреваю, что отцы-создатели нашего Вольного Торговца — тоже ни-ни. Простое совпадение. Младший Кэп Йо, Бранко, говорил как-то, что его старший брат…
Осекаюсь. Вспоминаю ещё один «бортовой журнал», в своё время раскопанный лично мною в одном из корабельных инфобанков.
Сноумэне, — искренне отвечаю я. — И подозреваю, что отцы-создатели нашего Вольного Торговца — тоже ни-ни. Простое совпадение. Младший Кэп Йо, Бранко, говорил как-то, что его старший брат…
Осекаюсь. Вспоминаю ещё один «бортовой журнал», в своё время раскопанный лично мною в одном из корабельных инфобанков. Дхорр сотри, сколько во Вселенной фантазёров разных! Видимо-невидимо, ясный пень!
Продолжаю:
— …вроде хотел назвать лоханку «Вселенский Проглот», а его друган предлагал «Прокол Космоса». Интеллектуал Гойко воспротивился банальности, а примитивист полковник — выспренности. Вот и сошлись на компромиссе.
— То-то я съанализировать не мог, — задумчиво произносит Ган. — Больно уж альтернативен тот мир, что возник в электронных схемах этого Эса. Ты в состоянии экстрапольнуть — право частной собственности не является приоритетным?! Утопия! Коммунизмом называется. В корректе, чистая беллетристика, абсолютно с реалом не совместимая. По каким только левым каналам она в Чёрную Энциклопедию слилась… Уж куды-куды, а в эту самую правдивую, буйно отторжимую гнидами-костюмами, неподцензурную инфобазу…
— Мда-а, — не менее задумчиво произношу я, и пристраиваю «пятую точку» на край стола, по своему обыкновенью, — знаешь, майжэ-земляк, иногда я задаюсь животрепещущим вопросом — имеем ли МЫ все хоть что-то общее с реалом?..
* * *
… «Чудны Дела Твои, Николай!», — услышав такую НОВОСТЬ, непременно подумал бы я, будь по-прежнему николианцем, оставаясь в лоне культа, восхваляющего бродягу Угодника.