«…пользуются бешеной популярностью у наших девчонок парнишки эти. Ласковые такие, котики, нежные, и очень, очень изобретательные!».
«Ох, неужто предчувствие меня не обмануло — стать мне сегодня женщиной?!», — спросила себя Номи, ощутив, как замерло… и тут же учащённо забилось, сердечко её.
— Извините, — твёрдо сказала она, — но я ожидаю друга. Он скоро подойдёт.
— Ну что ж, — кивнул вежливый и корректный, как и все они, парамаут. — Желаю приятно провести вечер… Но если ваш друг не придёт, милости просим за наш столик… там, в углу, видите?
— Вижу, — чуть повернула голову Номи. — Хорошо, если что, так сразу.
— Мы будем ждать. С нетерпением, — улыбнулся парамаут и испарился.
Тактично ожидавший окончания разговора киберкельнер поставил на столик бокал и тоже испарился.
Номи отхлебнула крепкую смесь, и моментально ощутила, что алкоголь ударил в голову. Выдохнула воздух, и в это мгновение на сцене зажёгся прожектор.
Он выделил белым кругом света небольшой участок у самой рампы. Откуда-то сзади в белое пятно скользнуло стройное гуманоидное существо, достаточно похожее на человека, но с двумя головами. Номи не знала, к какой расе оно (или он, или она?) принадлежит. И возвестило двухголовое существо о том, что:
— Наша программа начинается, товарищи и товарки, да не соскучиться вам желаю!
И вслед за этим программа действительно — началась.
Да ещё и как началась!!!
9: «Одиннадцатый лишний?»
…Не хотелось мне обижать капитана, отправившегося прокручивать дела свои капитанские. Мне не говорят, но похоже, кто-то из экипажа, по каким-то непредвиденным обстоятельствам, до сих пор с космобазы на борт корабля не вернулся!
Потому согласился я выслушать очередной курс лекций.
Мне не говорят, но похоже, кто-то из экипажа, по каким-то непредвиденным обстоятельствам, до сих пор с космобазы на борт корабля не вернулся!
Потому согласился я выслушать очередной курс лекций. Расширенный и дополненный.
К этому времени я уже успел второй раз за время пребывания на Вольном Торговце поесть, и даже часок отдохнуть в отведённой мне каюте. Ко входу в неё меня, собственно, и притащил Мол. Я тогда находился в бессознательном состоянии, поэтому он прикрепил на пиджак записку и отправился в свою ходовую рубку… Короче говоря, первый день моего пребывания на борту оказался насыщенным донельзя, и продолжиться обещал в том же духе.
К киборгам у меня отношение двоякое: никак для себя, пся крев, определить не могу, человеки они или нет. Понятно, что основу их интеллекта составляет трансплантированный «в тАнку» человеческий мозг. Впоследствии — техногенно модернизированный, при помощи всяких механически-электронно-энергетических устройств. Но мозг-то человеческий, значит, и отношение как к человеку должно быть. Персонально в моём случае — отрицательное.
И в то же время: мозг ведь — это ещё не весь человек. Мы, как личности, формируемся под воздействием среды обитания и существуем под её постоянным давлением. В этой связи, относительно Гана, я могу сказать следующее: он уже далеко не та личность, совсем не та, что «имела место быть» ДО трансплантации мозга в кибертанк.
Потому что основной, наиважнейшей средой обитания для разума индивида является его собственное тело, и ничто иное.
Как может оставаться самим собой тот, у кого вместо сердца теперь мотор, вместо желудка генератор, вместо глаз объективы, вместо ног гусеницы, а вместо рук манипуляторы?..
Здесь первоначальная проблема и всплывает: не та личность или не та сущность? Скорее всего, второе. И заниматься исследованиями киборгов должны, я думаю, совсем не социологи, этнологи и прочие гуманитарии-антропоцентристы.
Разумы «в танке» — несомненно, подопечные ксенологов, коллег моих в науке.
Киборги — уже Иные.
Это всё пришло мне в голову, пока Ган, успевший переругаться с Фаном и Молом-Марихуаной, взахлёб рассказывал подноготную нашего (уже и моего?..) кораблика, «самого-самого» в своей исключительной неповторимости.
Не одни сутки понадобились киборгу, чтобы научиться имитировать своим лишь отдалённо «механическим» голосом эмоции, присущие человекам. Надо отдать ему должное — научился. Неестественность голоса бросается в уши только с непривычки, первое время.
Этими эмоциями на самом деле необычайно насыщен голос — но ты замечаешь это, лишь когда становишься киборгом. Сказочно богат на интонации голос человека, голос любого живого разумного существа, способ коммуникации которого сформирован в фонетической среде.
Ган рассказывал взахлёб, и речь его почти на треть, как и у всех индивидов, прошедших «трансформацию по-свитсмоукски», состояла из техно-слэнга.
Ещё один повод пристальнее, внимательнее присмотреться к киборгам: любопытен и странен механизм засорения их речи технической терминологией — как универсальной, общепринятой, так и специфическими диалектами локальных технократических сообществ, а также эндемической лексикой ряда экзотических специальностей, превратившихся в замкнутые касты.
Ган рассказывал:
— …Ты, чайник Джи, гнёзда не пломбируй. Эррор случился из-за Урга, помехи атмосферной. Он мой процессор обманкой накачал, проц из-за этого сбоИть пошёл. Думаю, не так уж сильно тактовая частота у нас не совпадает.
Эррор случился из-за Урга, помехи атмосферной. Он мой процессор обманкой накачал, проц из-за этого сбоИть пошёл. Думаю, не так уж сильно тактовая частота у нас не совпадает.
— Ладно, не обижаюсь. — Отреагировал я. Хотя не уверен был, что понял смысл сказанного.