Тропа резко изогнулась, оббегая утёс, и за поворотом превратилась в неширокий карниз. Пропасть, зиявшая под нами, имела глубину не менее трёх километров — один неосторожный шаг мог повлечь за собой новое падение, и неизвестно, успеет ли Папашка ещё раз спасти своего неуклюжего мягкотелого сыночка.
Кроме того, в спину нам дул ветер, заявивший о себе, как только мы ступили на карниз. Ветер был несильным, но достаточным, чтобы превратить единственный неосторожный шаг в роковой. Целиком сосредоточившись на наиглавнейшем желании — не оступиться! — я неожиданно столкнулся с резко остановившимся Ургом.
Папашка, подняв голову, наблюдал за чем-то, имевшим место в небесах. Я прекратил движение и, вжавшись в каменную стену, тоже посмотрел вверх. Там развернулось необычайное и жестокое, и совсем неправедное сражение. Беззвучно рассекая воздух, в небе, заполонённом стаями крыло-руких, кружили проворные «пэпэшные» киберибы. Они безжалостно уничтожали презревших смертельную опасность крылатых аборигенов.
Гораздо позже мне стало стыдно за то, как я отреагировал на гибель неизвестных в Освоенных Пределах, но несомненно разумных существ: я не завопил, не стал обвинять всех и вся в бессмысленной жестокости. Даже не возмутился.
В тот момент я остро ощущал каждой клеточкой своего желавшего выжить тела, что крыло-рукие опасны, а собственная жизнь после недавнего падения неожиданно приобрела для меня ценность неизмеримую.
Поначалу я решил, что киберибы встретились случайно со стаей, совершавшей массовую миграцию, и, подчиняясь каким-то чудовищным побуждениям своих электронных мозгов, приняли решение осуществить массовый геноцид крыло-руких.
Даже не возмутился.
В тот момент я остро ощущал каждой клеточкой своего желавшего выжить тела, что крыло-рукие опасны, а собственная жизнь после недавнего падения неожиданно приобрела для меня ценность неизмеримую.
Поначалу я решил, что киберибы встретились случайно со стаей, совершавшей массовую миграцию, и, подчиняясь каким-то чудовищным побуждениям своих электронных мозгов, приняли решение осуществить массовый геноцид крыло-руких. Но, внимательнее присмотревшись к манёврам, совершаемым нашими летающими кибер-убийцами, мне стало ясно, что их действия являются прикрытием.
Цель крыло-руких была наземной, и они одержимо пытались прорваться сквозь смертоносный заслон киберибов.
Ург распустил крылья и улетел. Навстречу экскалибурскому наследнику и Бою-ковбою — другой тропы поблизости не было.
Когда за очередным поворотом я увидел честнУю компашку целиком, мне стало не по себе: Ург, о котором можно было сказать Сама Воинственность, прижимал к щербатой каменной стене с намерением немедленно умертвить -!!! — Анджея Лазеровица.
Это не бред: жертвой Урга в очередной раз был Я.
— Транс-с-сморф? — высоким свистящим голосом спросил Папашка.
— Десс! — вскричал Сол, на некоторое время потерявший дар речи. Он тоже находился там. — Спокойно, Десс, спокойно! Медленно разжимай свои нежные лапки! Ме-едленно…
— Транс-сморф? — по-новой произнёс супероружейник.
— Сам ты трансморф! Его потэнциялное вэлишество собстной персоной пред тобою, горе ты моё. Джон Девятнадцатый Карл-младший Стюарт. — Отрекомендовал ургову жертву Сол.
Тут уж и я заметил, что молодой мужчина, прижатый Ургом к стенке как в прямом, так и в переносном смысле, НЕ является мною, хотя похож, как брат-близнец…
Он был гораздо бледнее, я бы даже рискнул сказать, что его кожа выглядела смертельно бледной, будто сроду не испытывала прикосновения солнечных лучей. Кроме того, на его лице, помимо крайнего испуга, навеки запечатлились признаки патологической глупости и неистребимого высокомерия. Каковых, конечно же, на моём лице просто не могло присутствовать! Одет был принц Джон, если это действительно принц Джон, в замызганное, ветхое тряпьё, некогда являвшееся роскошным одеянием, достойным августейших особ.
— Совпаденьице, сельва-маць!.. — восторженно прошептал я.
* * *
Занявшая несколько суток, изрядно истрепавшая нам нервы поисковая операция завершилась практически без потерь. Если не считать таковыми парочку подвёрнутых ног и полдесятка разбившихся киберибов и киберкоммандос. Ну и, конечно, моих царапин, ссадин и следов укусов мохнатой твари, споро обработанных Душечкой с оптимистическим комментарием: «Жить будешь! Смертельной инфекции не подцепил».
Самым бОльшим несчастьем, явившимся следствием действий Экипажа и вспомогательных систем «ПП», включая меня, было обнаружение и взятие на борт цесаревича Джонни.
Глупость, следы которой читались у него на лице, не являлась плодом моего воображения, а была реальностью. Реальней некуда. Из прочих недостатков, проистекавших от дурного воспитания, монаршьего кровосмешения и формирующих условий среды обитания, в глаза бросались чванство, грубость и жестокость, а в нос ударял дурной запах, напористо источаемый его телом.
Взойдя на борт Вольного Торговца, принц на скверном спаме — литературный вариант которого я к этому времени уже успел гипнопедически усвоить и потому понял разницу, — заявил о немедленной отставке нынешнего капитана корабля и о собственноличном вступлении в эту должность.
Слов для комментариев у Экипажа не подыскалось как-то. Вольные дружно онемели.