Но прежде чем осмыслить его и оформить в нечто удобопонятное, Номи настоятельно требовалось посетить заведение для дам-человеков. Она затравленно озиралась, не имея представления, где таковое разыскать. Она даже не представляла, как вообще на Танжер-Бете производится сегрегация по способам и методикам испражнения отходов разнообразнейших, как сама Вселенная, метаболических процессов. Неизбежном итоге обменов веществ, наверняка протекавших в организмах существ, которые собрались в бурлящую толпу на этом космическом перекрёстке.
Озиралась Номи, изнурённо прислонившись к стене. Судорожно сжав бёдра, застыла она у мозаично вспыхивающего уличного автомата, предлагающего «за смешную цену, всего два с четвертью эква, бокальчик самого лучшего в Освоенных Пределах, изготовленного по древнейшей баварской технологии ПИВА!!!». Рекламный призыв автомат исторг бодрым тенорком прямо в уши потенциальной покупательнице, затормозившей перед ним.
Уловив смысл, Номи не вынесла издевательства. Прянула от пивного садиста прочь, с твёрдым намерением вломиться в любое заведение. Пусть даже чисто ассоциативно напоминающее отхожее место, или в первый же по ходу движения бар. Пускай он хоть для омнидов предназначенным окажется, существ, исключительно вонюче испражняющихся «по-маленькому» сквозь поры на груди и животе…
И уткнулась взглядом в яркую надпись, потрясающую наплевательской откровенностью.
Пускай он хоть для омнидов предназначенным окажется, существ, исключительно вонюче испражняющихся «по-маленькому» сквозь поры на груди и животе…
И уткнулась взглядом в яркую надпись, потрясающую наплевательской откровенностью.
Вывеска подмигивала над проёмом, завешенным радужно-переливающейся псевдоатласной занавесью. Вход вёл куда-то в недра базы, предлагая возможность покинуть гигантский, размером с верфь для постройки звездолётов, Бартер-холл.
«ТАК ЗНАЧИТ «ГОРДУНЫ»?!
А ПОЧЕМУ БЫ И НЕТ?!!»
Вызывающе вопрошала надпись, и в голове у Номи как будто солнышко зажглось, мгновенно рассеяв мглу отчаяния. Словно в спасительный люк «Пожирателя», успевшего сделаться ей родным домом, ринулась Номи в проём, открывшийся ей между двумя расступившимися нишами-витринами.
В нишах мерцали голограммы Розы Векторов. Эта эмблема всенепременно составляла компанию названиям, нанесённым на борта любого из корыт, числящих себя Вольными Торговцами.
Радужная занавесь разомкнулась посерёдке снизу, и образовавшаяся прорезь устремилась вверх… Она удлинялась, пригласительно открывая расширяющийся треугольный вход.
Девушка поспешно нырнула внутрь.
— Доброго базара! — приветствовал Номи женский голос, хрипловатый, будто после только-только выпитого стакана ледяной си-пи-колы. — И вольного полёта! С прибытием, «Пожиратель Пространства»! Рейс был удачен? Переход гладок?
— Откуда… — начала было изумлённо спрашивать Номи, на миг позабыв о своём бедственном положении. Однако голос властно прервал её и приказным тоном скомандовал:
— Гальюны налево. А ну живо!
И Номи метнулась налево.
У-у-уфф. «Какие мы всё-таки, человеки, уязвимые существа», — подумала она, изнеможенно обмякнув и откинувшись на спинку.
Кабина была просторная, хоть три сантехприбора ставь, но абсолютно голая, функциональная. Унитаз, подставка с гигиеническими средствами, биде, мойка-сушилка, зеркало.
Однотонно-белые стены. И — неожиданное яркое пятно! — единственное граффити, прямо над головой.
Напылённое червонным золотом:
«Посмотри сюда.
Пронзи глазами души Своей вещество, словно и нету его.
Что же увидишь Ты, встретившись взглядом со звёздами, глазами Моими, для взор в бесконечность, внутрь тела Моего?
Ты увидишь и познаешь душу Мою.
А познав её, поймёшь — смотрелся-то Ты в зеркало.»
И знак, выведенный красивым, плавным чёрным росчерком: симметрично обвивающие друг дружку то ли змейки, то ли шланги.
«А-а-а, эти вездесущие боконисты!», — подумала Номи, прочитав текст и идентифицировав логотип. Припомнила древнее: «Нету бога, кроме человека. Бог не во вне, в во мне. Человек = Бог». И честно попыталась пронзить глазами потолок.
Напрямую нервами (или извилинами?) — пожалуйста, сколько угодно. Видно насквозь: только броуновский бардак. Сразу же, и везде: что по эту сторону, что по ту, что внутри вещества…
Но глазами смотря — потолок как потолок, обычное белое покрытие, и золотисто-чёрная заповедь на нём. «Может, со мной что-то не то?», — спросила девушка себя (значит, и Бога?..). Опустила глаза и уставилась в зеркало.
Вроде всё на месте, как и было.
Серо-зелёные глаза, открытый высокий лоб, чёткие дуги бровей, волосы, присобранные спереди обручем-зажимом и ниспадающие сзади свободными, вертикально вьющимися прядями, яркие полные губы большого, резко очерченного рта. Красивая плавная линия подбородка. Доставшийся от белой половины предков прямой нос; характЕрно выдающиеся, в память о чёрной половине предков, скулы…
И где там, во всём этом комплекте, прячется Моя Богиня?
«Да-а, — резюмировала Номи со вздохом, уже переместившись на биде, подмывшись и отрывая клочок пипифакса. — Не гожусь я в богини, невооружённым глазом видать!». Просунув руку между бёдер, она промокнулась, и вдруг ощутила настоятельную потребность сходить «по-большому». Это вышло настолько неожиданно, что она едва поспела перепрыгнуть, вновь на унитаз.