СРАЗУ ЖЕ по прибытии в Испанию он развил энергичную деятельность.
Присоединив в течение нескольких дней к своим двадцати когортам еще десять,
он выступил с ними против каллаиков и лузитанцев, которых и победил, дойдя,
затем до Внешнего моря и покорив несколько племен, ранее не подвластных
римлянам. Достигнув такого успеха в делах военных, Цезарь не хуже руководил
и гражданскими: он установил согласие в городах и прежде всего уладил споры
между заимодавцами и должниками. А именно, он предписал, чтобы из ежегодных
доходов должника одна треть оставалась ему, остальное же шло заимодавцам,
пока таким образом долг не будет выплачен. Совершив эти дела, получившие
всеобщее одобрение, Цезарь выехал из провинции, где он и сам разбогател и
дал возможность обогатиться во время походов своим воинам, которые
провозгласили его императором.
XIII. ЛИЦАМ, домогающимся триумфа, надлежало оставаться вне Рима, а
ищущим консульской должности — присутствовать в городе. Цезарь, который вер-
нулся как раз во время консульских выборов, не знал, что ему предпочесть, и
поэтому обратился в сенат с просьбой разрешить ему домогаться консульской
должности заочно, через друзей. Катон первым выступил против этого
требования, настаивая на соблюдении закона. Когда же он увидел, что Цезарь
успел многих расположить в свою лользу, то, чтобы затянуть разрешение
вопроса, произнес речь, которая продолжалась целый день. Тогда Цезарь решил
отка. — заться от триумфа и добиваться должности консула. Итак, он прибыл в
Рим и сразу же предпринял ловкий шаг, введя в заблуждение всех, кроме
Катона. Ему удалось примирить Помпея и Красса, двух людей, пользовавшихся
наибольшим влиянием в Риме. Тем, что Цезарь взамен прежней вражды соединил
их дружбой, он поставил могущество обоих на службу себе самому и под
прикрытием этого человеколюбивого поступка произвел незаметно для всех
настоящий государственный переворот. Ибо причиной гражданских войн была не
вражда Цезаря и Помпея, как думает большинство, но в большей степени их
дружба, когда они сначала соединились для уничтожения власти аристократии, а
затем поднялись друг против друга. Катон же, который часто верно
предсказывал исход событий, приобрел за это вначале репутацию неуживчивого и
сварливого человека, а впоследствии- славу советчика, хотя и разумного, но
несчастливого.
XIV. ИТАК, Цезарь, поддерживаемый с двух сторон, благодаря дружбе с
Помпеем и Крассом, добился успеха на выборах и с почетом был провозглашен
консулом вместе с Кальпурнием Бибулом. Едва лишь он вступил в должность, как
из желания угодить черни внес законопроекты, более приличествовавшие
какому-нибудь дерзкому народному трибуну, нежели консулу, — законопроекты,
предлагавшие вывод колоний и раздачу земель. В сенате все лучшие граждане
высказались против этого, и Цезарь, который давно уже искал к тому повода,
поклялся громогласно, что черствость и высокомерие сенаторов вынуждают его
против его воли обратиться к народу для совместных действий.
С этими словами
он вышел на форум. Здесь, поставив рядом с собой с одной стороны Помпея, с
другой — Красса, он спросил, одобряют ли оии предложенные законы. Когда они
ответили утвердительно, Цезарь обратился к ним с просьбой помочь ему против
тех, кто грозится противодействовать этим законопроектам с мечом в руке. Оба
обещали ему свою поддержку, а Помпей прибавил, что против поднявших мечи он
выйдет не только с мечом, но и со щитом. Эти слова огорчили аристократов,
которые сочли это выступление сумасбродной, ребяческой речью, не
приличествующей достоинству самого Помпея и роняющей уважение к сенату, зато
народу они очень понравились.
Чтобы еще свободнее использовать в своих целях могущество Помпея,
Цезарь выдал за него свою дочь Юлию, хотя она и была уже помолвлена с
Сервилием Цепионом, последнему же он обещал дочь Помпея, которая также не
была свободна, ибо была обручена с Фавстом, сыном Суллы. Немного позже сам
Цезарь женился на Кальпурнии, дочери Пизона, которого он провел в консулы на
следующий год. Это вызвало сильное негодование Катана, заявлявшего, что нет
сил терпеть этих людей, которые брачными союзами добывают высшую власть в
государстве и с помощью женщин передают друг другу войска, провинции и
должности.
Бибул, товарищ Цезаря по консульству, всеми силами противодействовал
его законопроектам; но так как он ничего не добился и даже вместе с Катоном
рисковал быть убитым на форуме, то заперся у себя дома и не появлялся до
истечения срока должности. Помпей вскоре же после своей свадьбы заполнил
форум вооруженными воинами и этим помог народу добиться утверждения законов,
а Цезарю получить в управление на пять лет обе Галлии — Предальпийскую и
Заальпийскую — вместе с Иллириком и четыре легиона. Катана, который
отважился выступить против этого, Цезарь отправил в тюрьму, рассчитывая, что
тот обратится с жалобой к народным трибунам. Однако, видя, что Катон, не
говоря ни слова, позволяет увести себя и что не только лучшие граждане
угнетены этим, но и народ, из уважения к добродетели Катона, молча и в
унынии следует за ним, Цезарь сам тайком попросил одного из народных
трибунов освободить Катона.
Из остальных сенаторов лишь очень немногие посещали вместе с Цезарем
заседания сената, прочие же, недовольные оскорблением их достоинства,
воздерживались от участия в делах. Когда Консидий, один из самых
престарелых, сказал однажды, что они не приходят из страха перед оружием и
воинами, Цезарь спросил его: «Так почему же ты не боишься и не остаешься
дома?» Консидий отвечал: «Меня освобождает от страха моя старость, ибо
краткий срок жизни, оставшийся мне, не требует большой осторожности».
Но наиболее позорным из всех тогдашних событий считали то, что в
консульство Цезаря народным трибуном был избран тот самый Клодий, который
осквернил и брак Цезаря и таинство ночного священнодействия.