Посмотреть он не успел. Дорожка крови полилась между моих пальцев, добежала до наручи.
— Что это? — Глаза его расширились, лоб собрался изумленными морщинами, взгляд метнулся от моей руки к лицу и вот наконец понял. — Кровь черная, — пробормотал Камилл, нерешительно отступая на шаг. — Ты… значит, ты…
Сейчас он повернется ко мне спиной и побежит в казарму, чтобы сообщить всем потрясающую новость о том, что Гэл Нумидиец — демон. Злость, еще не утихшая после боя, снова плеснула в душе. Моя идеальная маскировка обманула Высшего и раскрыта жалким смертным сопляком! Дальше все произошло очень быстро. Парень не успел даже охнуть. Одной рукой я сгреб его, рывком притянул к себе, другой выхватил меч. Совсем близко увидел его лицо с каплями пота на лбу, рот, приоткрытый в недоумении, грязную полосу на подбородке. В глазах мелькнуло что?то. Не страх. Но я не успел понять, что это было. Меч легко вошел в тело. Теперь в его взгляде был ужас.
— Я не… я никому… не скажу, — прохрипел он и медленно стал падать на меня. Ноги подкосились, и Камилл упал… Упал бы, если бы я мягко не опустил его на землю. Выдернул балтус из раны.
Все. Вот теперь точно все. Идеальная маскировка. Идеальный оборотень. Идеальный демон.
Улочка тихая, его не сразу найдут. А когда найдут, подумают, что зарезали парня из?за денег. Сколько он там выиграл, десять сестерциев? Немного, но в Великом Рэйме убивают и не за такие деньги. «Никогда не выигрывал»! Лучше бы ты проиграл и в этот раз.
По дороге домой я выбросил деньги в канаву.
Энджи полулежал на кровати, упираясь локтем в подушку, и что?то быстро строчил в своем блокноте. Услышав мои шаги, не поднял голову, не отложил карандаш, только взглянул пристально из?под растрепанной светлой челки.
Хорошо, спокойно, тихо, ангельское умиротворение обволакивало, убаюкивало, утешало. Обещало покой и мир в душе.
Я подошел, тяжело опустился на стул, протянул руку. Энджи приподнялся, подавая свой блокнот, и я прочитал волнистые строки, красиво разбитые на пятистишия.
Я ухожу. Ночь перепутала волосы?ветви,
Звездная боль льется в глаза мне и горлом выходит.
Кто?то зовет именем тем, что нарек меня ветер.
Значит, пора следом за пыльным ветром.
В другой день.
Если бы знать… вдруг, как забытая рана, заноет
Память моя. Знать, мирной жизни исполнены сроки.
Вот развернул серые крылья плащ за спиною.
Если бы в небо дорогу найти…
Нет дороги[30].
— Хорошие стихи.
— На тебе кровь, — сказал он спокойно. — Ты убил человека.
— Двоих. Одного — прислужника Некроса из темного храма, другого — хорошего парня, который уважал меня и гордился дружбой со мной. Зарезал и бросил подыхать в подворотне как собаку. А для правдоподобия забрал деньги.
— Гэл… не надо. — Ангел просил не за себя. Не из?за того, что ему тяжело слушать подробности. Из?за меня. Не хотел, чтобы мне было больно, — Ты сделал это ради Буллфера.
— Не смей меня оправдывать!! Мне не нужно утешение! Я вскочил и теперь орал, размахивая блокнотом. Смотрел в спокойные глаза Энджи и чувствовал, что ненавижу это прекрасное, светлое существо до бешенства, до дрожи, до верного тумана в глазах и в мыслях.
— Скажи!. Закричи! Заплачь! Ты же ангел! Ты должен Явствовать!!
Энджи поднялся, забрал свою книжку. Посмотрел долгомудрым взглядом. Появлялась у него иногда такая глубина во взоре, проницательность, хоть вешайся от чувства собственной неполноценности и пустоты.
— Это твоя ноша, Гэл. Ты сам взвалил ее на себя. Я не могу презирать и ненавидеть тебя. Могу только принять на свои плечи часть груза. Хочешь?
— Нет!!!
Он покачал головой с выражением на лице: «Безнадежно приятель, ты полный осел». Вышел из комнаты. Я плюхнулся на край кровати, чувствуя неимоверную усталость, и было все равно, что пачкаю постель своей и чужой кровью.
— Гермия, — прозвучал в соседней комнате голос Энджи, — лурию Гэлу надо помочь.
Сейчас же послышались торопливые шаги — и в спальню вбежала наша красотка.
— Ты что здесь делаешь?!
На этот окрик она заморгала светлыми глазами, разглядывая мою жалкую, скособоченную фигуру, и бросилась «помогать».
— Давайте! Лурий Гэл, вот так. Я сниму с вас одежду. Я пришла сегодня.
Понятное дело: значит, продолжает бегать к нашему сердцееду ангелочку. Неплохо Энджи устроился. Удобно. Интересно, как там его нравственность и мораль? Не страдают? И вообще, забавно было бы узнать, что говорит ангельский кодекс чести по поводу неузаконенных брачных отношений?.. Надо будет, пожалуй, поднять этот вопрос. А то строит из себя святошу…
— Я же знаю, вам без меня не справиться, — продолжала свою тихую, к счастью, скороговорку Гермия. — Руку поднимите… Вот, хорошо. Иногда из дворца можно уйти. Нечасто, но… Наклонитесь?ка.
Бесцеремонная девица стащила с меня пояс, лорику. Я зашипел от боли, когда она прикоснулась к плечу. Кровь потекла сильнее, но теперь мне было все равно, что человек видит ее цвет. Ресницы Гермии часто задрожали, мочка уха, виднеющаяся из?под волос, покраснела. Но она ничего не сказала, только еще яростнее стала вытряхивать меня из одежды. Потом схватила окровавленные тряпки и выбежала из комнаты. Я думал, что вернуться благоразумная девица не рискнет, но она появилась через несколько минут, каким?то непостижимым образом одновременно удерживая в руках две простыни, большую чашу с водой и шкатулку, которую прижимала к боку локтем.