Он усмехнулся воспаленными губами:
— Я не могу заболеть. Я же не человек. Просто вокруг слишком много грубой энергии, я не могу ее «усваивать».
— Ясно. Постоянное отравление тяжелой демонической силой. Тебе нужно лечь…
— Нет, Гэл. Я не могу. Пока я в таком состоянии, ты…
— Боишься, что я воспользуюсь твоей слабостью и испорчу Атэра? Не волнуйся. Устроим маленький перерыв в воспитательном процессе.
Ангел вздохнул, глубоко, спокойно. Закрыл глаза и уснул.
Я вышел в соседнюю комнату. Атэр сидел над доской для игры в полис и бессмысленно передвигал фишки. Он явился днем.
Закрыл глаза и уснул.
Я вышел в соседнюю комнату. Атэр сидел над доской для игры в полис и бессмысленно передвигал фишки. Он явился днем. С разбитой, исцарапанной физиономией, в разодранной тоге. Не говоря ни слова, пометался по комнате, прижимая кулак к губам. Нервно ерошил волосы, и скоро они встали дыбом. Несколько раз подходил к окну, открывал его, но рев труб из демонических храмов становился непереносимым. Тогда он захлопывал створки, плюхался на стул и крепко переплетал пальцы, хрустя суставами. Я сидел на краю стола, молча наблюдая за ним.
Наконец Атэр остановился, произнес, глядя в пол:
— Мне нужна помощь.
Надо же!
— Неужели?
— Арэлл арестована.
Допрыгалась, значит. Ангельская сущность не дала ей сидеть спокойно. Впрочем, так и должно быть.
— Ее судит Великий турвон. Сегодня. А завтра ее казнят. Забавно. Интересно, как все было на самом деле. Буллфер
Действительно судил Арэлл? И казнил? Вообще?то она должна спастись. Реальность, которую я помнил, заканчивалась победой светлых сил. Но не перепутали ли мы своим появлением ход объективной истории? Может, сами того не ведая, мы с Энджи наворотили такого, что все изменится? А мы с ним вообще не появимся на свет. Кто знает, с какими событиями связано наше возникновение?! От этой мысли я похолодел внутренне.
— Гэл! — Атэр, раздраженный моим молчанием, стукнул кулаком по столу. — Ты меня слышишь?
— Да?да. Завтра казнят твою Арэлл. Что она сделала?
— Убила прислужников Некроса, — нехотя отозвался он, рассматривая дыру на тоге. — Прямо во дворце. И пролила их кровь на алтарь.
— Ну и дура, — равнодушно резюмировал я.
— Не смей о ней так говорить! — сверкнул глазами ученичок. — Никогда! Слышишь?!
— Не ори. Энджи спит.
— Мне нужна ваша помощь, — он послушно понизил голос — Твоя и его. Мы должны ее спасти!
— Ага. Уже бегу.
Даже если б мог, не стал бы спасать аватару ангела ни за какие деньги. Хватит с меня одного. Реального. Конечно, почетно приобщиться к грандиозному событию истории. Великий изменник Гэлинджер способствовал падению демонического порядка в Срединном мире. Мое имя останется в веках.
— Гэл! Ты должен мне помочь! Ты обещал!
— Я не буду спасать твою безумную девицу. Все. Вопрос закрыт.
Он громко засопел, глядя на меня бешеными человеческими глазами.
— Тогда я пойду к Энджи. Он не откажет.
— Не откажет, — согласился я спокойно, слезая со стола. — Но ты к нему не пойдешь.
— Почему это?!
— Потому что он медленно умирает в вашем дерьмовом человеческом мире. Задыхается. И я не позволю впутывать его в ваши идиотские дела. — Я взял Атэра за край тоги, медленно наматывая ее на кулак.
— Отчего это ты стал так беспокоиться за него? — Он схватил меня за руку. Крепко. И стал потихоньку выкручивать запястье.
— Он единственное, что осталось от моего мира.
— Не понимаю. — Ученик слегка ослабил хватку.
— И не поймешь. — Я оттолкнул его. — А Энджи я беспокоить не позволю.
Теперь Буллфер?человек сидел над доской для полиса напряженно, мучительно думая о том, как помочь Арэлл, не привлекая нас, в то время как Буллфер?демон хотел убить ее. Есть от чего свихнуться. Атэр поднял голову, спросил, имея в виду Энджи:
— Ну как он?
— Плохо. Все хуже и хуже. Его убивает атмосфера этого города. Он чувствует страдания людей, их боль, страх, зависть, ложь. Для него это убийственно.
— Гэл, ангел не должен мучиться.
Я чувствую, как он… тает. Мы с тобой можем спокойно жить в этом мире, а он — нет. — Он швырнул на доску горсть фишек, нахмурился.
Как же мне было знакомо это сосредоточенное выражение его лица!
— Буллфер?.. — позвал я негромко. Человек вскинул голову:
— Ч?что? Как ты сказал?
— Да нет. Ничего. Показалось… Ты очень изменился, с тех пор как попал во дворец. Повзрослел, что ли…
— Естественно! — Атэр вскочил, пнул ногой табурет, нервно заходил по комнате. — Трудно не повзрослеть, если вы с двух сторон вливаете в меня свою силу. Один хочет одного, Другой — другого. Один учит быть стойким, мужественным, выдержанным, справедливым. Другой нашептывает: бери, пользуйся, все это твое! Остальные — ничтожества, делай с ними что хочешь.
Он схватил из вазы апельсин и так стиснул его в кулаке, что сок брызнул в стороны.
— Что вам от меня надо?! Дайте мне жить своей собственной, человеческой жизнью! Гэл, объясни мне, зачем я вам нужен? Ведь нужен!
— Я… объясню тебе. Не сейчас. Позже.
— Да! Когда я «буду готов»?! Старая песня. Ладно, я понимаю, ты демон, тебе нравится играть с человеком. Но вестник! Зачем все это вестнику?! За что он мучается сейчас в соседней комнате? Почему?!