Смуглое тело стало растворяться среди переплетений орнамента.
— Стой! Подожди! Постой же!
Но он исчез, не пожелав объяснить, в каком деле собирается помочь Арэлл, кто такой Нум и как, по его мнению она попадет в чужое жилище. Девушка снова села на стул с опаской поглядывая на пол — не появится ли среди масок иронично?строгое лицо. Нет, не появилось. Трисмес ушел.
Элланка знала, что боги были давно. До появления демонов. Повелевали людьми, принимали жертвы, наслаждались властью и силой. А потом пришли могучие темные создания, которые изгнали их из человеческого мира. Многие из Древних погибли, кое?кто ушел, но, наверное, некоторые все же остались… Надеются на что?то, пытаются выжить, собирают крохи энергии, остающиеся после демонов.
В Эллиде кое?где еще помнили Флору. Богиню плодородия. Произносили ее имя, не надеясь на помощь, по древней привычке. В Рэйме поминали Фортуну. Но никто не знал, слышит ли она призывы. И вот теперь Трисмес.
Вчера ей предвещал скорую мучительную смерть демон, сегодня обещал помощь древний бог. Пожалуй, стоит подумать о том, как попасть в дом Нума.
— Лурия Арэлл, — голос Гая прозвучал неожиданно, за — ставив вздрогнуть, — за вами пришли.
От лурии Лоллы. Она просит вас следовать в ее покои.
— Да. Иду.
Телохранитель был по?прежнему мрачен и сохранял официальную четкость движений. Все еще сердится. Какая глупость! Ей шагу не дают ступить без опеки!
— Я пойду одна. Оставайся здесь.
Гордо вскинула голову и вышла, не глядя на него.
Длинная галерея вывела к маленькому саду. Здесь было много душных тропических цветов, птиц и статуй. Потом просторный зал с зеркальным полом и, наконец, покои будущей золовки. Здесь все было завешано уютными занавесочками, завалено подушечками, заставлено стульчиками и столиками. На полу лежали ковры. Пахло какой?то приторной дрянью, несколько рабынь с хихиканьем шныряли из угла в угол, ловили котят. Любимых живых игрушек госпожи, которых в комнате было не меньше, чем подушек и столиков. Они путались под ногами, дрались, шипели, — лазали по занавесям.
Сама Лолла валялась на роскошном ложе и тихонько хныкала. Увидев Арэлл, запричитала громче.
Уже два дня лурия Лолла рыдала как ребенок, потерявший любимую игрушку.
— Я так и знала! Я знала, ее утащили — демоны! Где я теперь найду такую рабыню?! Она одна умела красиво заложить складки на хитоне. Она была моя! Моя!! Они не имели права ее трогать.
Арэлл не выдержала и, быстро пройдя комнату, больно схватила сестру Клавдия за пухлое предплечье:
— Это ты виновата! Ты велела ей остаться на улице! Лолла всхлипнула еще раз, ладонью размазала краску по лицу.
— Они не должны были ее забирать, — прохныкала она. — А ты… ты злая, жестокая… разве не видишь, как я страдаю.
Потом уткнулась лицом в подушку и зарыдала еще громче, Совершенно искренне. Арэлл только пожала плечами, поняв, что Лолла не притворяется.
Дочь императора была безутешна, и выносить ее стенания становилось все труднее. Слезы лились почти непрерывным потоком. Оставалось только удивляться, почему раньше она нисколько не дорожила столь любимой невольницей.
Тихо ступая по полу мягкими калцеями, в покои сестры вошел Клавдий. После безумной встречи с демоном он вел себя на удивление пристойно, деликатно, любезно. Разговаривал мурлыкающим голосом, и в его взгляде иногда Даже мелькало нечто нежно?одухотворенное. Рабыни, увидев лудия, мгновенно похватали котят и, подталкивая друг друга, выбежали из покоев госпожи. Боялись вызвать гнев своим присутствием.
— Что случилось? Откуда этот шум?
— Оттуда, — Арэлл указала на ложе. — Лолла оплакивает судьбу своей рабыни.
— Дорогая, — одной рукой аккуратно подобрав подол пурпурной тоги, чтобы не смять складки, Клавдий опустился рядом с сестрой, другой обняв ее, — не надо плакать Я найду тебе другую рабыню. Не хуже этой.
— Я не хочу другую, — прорыдала та, гремя своими бесчисленными жемчугами. — Мне нужна эта!
— Хорошо. — Тут же согласился брат. — Найдем эту. Объявим вознаграждение в десять, нет, двадцать тысяч сестерциев тому, кто ее приведет.
— А ее приведут?
— Конечно, глупышка.
— Но вдруг ее утащили демоны? — Прекрасные миндалевидные глаза девушки снова заволокло слезами.
— Скорее всего, она сама сбежала.
— Ты думаешь?
— Я уверен.
Катая в пальцах жемчужину, оброненную Лоллой, Арэлл смотрела на эту великолепную родственную пару и не знала, умиляться ей или сердиться. Лицемерный, лживый, бессердечный Клавдий действительно любил свою легкомысленную, хитренькую, ленивую сестрицу. Дарил ей золотые безделушки, утешал и выполнял самые бессмысленные капризы. Нежные родственные чувства большая редкость среди императорских детей. Странное притяжение. Похоже на то, как пластинка желтого электрона, натертая шерстью, притягивает мелкий сор.
«Если бы он так же… нет, хотя бы вполовину пытался понять мои чувства, мои желания…»
— Клавдий, прикажи, чтобы ее нашли.
— Конечно, дорогая Лоллия. Немедленно.
Он поцеловал сестру в покрасневший лоб, вытер слезы с ее щек, нежно пожал пухленькую ручку. Поднялся, незаметно пнул котенка, попавшегося под ноги, и кивнул Арэлл, приглашая следовать за собой. Когда она вышла из покоев Лоллы, жених стоял напротив барельефа, заложив руки за спину, и внимательно рассматривал сцену морского сражения двух армий. Еще один памятник смерти. Два корабля, сцепившиеся абордажными крючьями, солдаты, в слепой ярости пронзающие друг друга мечами, изрубленные тела, падающие за борт.