Я — инопланетянин

Ольга?.. Фэй?..

Она подходит, наклоняется, ее локоны падают мне на плечо, ее губы все ближе и ближе…

Я просыпаюсь. В трех шагах горит костер, мечется живое пламя, потрескивают стебельки сухого мха, искры улетают в небо. Рядом — Фэй; сидит и смотрит на меня. Смотрит с жадной нежностью, словно боится, что я улечу за искрами, пробью покрывало флера и растворюсь в космической пустоте.

Поднявшись, я потер лицо, подошел к ней и сел на моховую подстилку. Почти как во сне, только нет моих родичей, а вместо цветов — рыжие языки огня… Струятся, играют, переливаются… Наверняка их не меньше, чем лет, которые прожил Риндо, странствуя среди туманностей и звезд.

Фэй кладет головку на мое плечо и шепчет:

— Сказочная ночь… Бывают такие на Уренире? Когда вы сидите у костра, смотрите в огонь, мечтаете и говорите о своих мечтах?

— Да, родная. Я вспоминаю много таких ночей… Я проводил их с друзьями или в родительском доме на берегу океана, огромного, как небо.

Почти как во сне, только нет моих родичей, а вместо цветов — рыжие языки огня… Струятся, играют, переливаются… Наверняка их не меньше, чем лет, которые прожил Риндо, странствуя среди туманностей и звезд.

Фэй кладет головку на мое плечо и шепчет:

— Сказочная ночь… Бывают такие на Уренире? Когда вы сидите у костра, смотрите в огонь, мечтаете и говорите о своих мечтах?

— Да, родная. Я вспоминаю много таких ночей… Я проводил их с друзьями или в родительском доме на берегу океана, огромного, как небо. С отцом, с Асекатту и Риной…

Она вздрагивает.

— Асекатту и Рина… Кто они? Женщины?

— Да. Мои матери — там, на Уренире.

— Обе? Разве бывает такое? Я тихо смеюсь.

— Бывает. Уренир не Земля, малышка. Там существует плотская любовь, но мы считаем, что дети — дар любви духовной, более высокой, не требующей физического соединения. Впрочем, одно не исключает другого…

— Не понимаю, Цзао-ван. О чем ты говоришь? О телепатическом зачатии?

— Нет. Вспомни, даже у вас на Земле дитя может родиться от донора… Правда, вы не умеете соединять гаметы многих родителей, и в генетическом смысле у ребенка их только двое. На Уренире иначе, Фэй. К тому же наши женщины давно не вынашивают потомство, не страдают и не испытывают мук при родах. Любовь чудесна, но ее последствия для женщин — здесь, на Земле, — нельзя назвать приятными. Боль, кровь, опасность для жизни или, как минимум, истощение…

Она потерлась щекой о мое плечо.

— И все же я хотела бы выносить нашего ребенка.

— Ты сделаешь так, как решишь. Тут не Уренир — Земля.

Фэй задумчиво кивнула.

— Да, Земля, мой дорогой. Вы отличаетесь от нас, а мы — от вас.

— Не так уж сильно. Больше нервных центров, сердце с шестью камерами, есть разница в кровеносной и эндокринной системах… Но внешние различия минимальны: маленькие рты, огромные зрачки… Ты похожа на уренир-скую женщину.

— Правда?

— Клянусь Вселенским Духом!

Я не лукавил — на Уренире нашлись бы девушки, похожие на Фэй и Ольгу. Впрочем, и на других земных красавиц; доминирующий тип не исключал разнообразия. Ри-на, например, была златовласой, с синими глазами и узким маленьким личиком. Представив ее, я попытался задержать образ в памяти, но любопытство Фэй было ненасытным.

— Вселенский Дух? Ты сказал, Вселенский Дух? Это ваше божество?

— Нет. Но в каком-то смысле…

— В каком? — Она отодвинулась, глядя на меня с тем блеском в глазах, с каким ребенок ждет сказочной истории. — Объясни, Цзао-ван!

— Один мудрец поведал мне, что люди уходят из жизни по-разному: кто-то — в покое, примирившись со скоротечностью бытия, кто-то — в тревоге, отчаянии или страхе. Есть такие, которые уходят с ненавистью — те, кто гибнет на полях сражений, кого казнят или лишают жизни иным путем, всегда жестоким и неправедным. Но так случается на Земле. На Уренире мы просто уходим.

— Уходите… — повторила она. — Но это всего лишь эвфемизм, заменяющий слово «смерть»… Или я что-то понимаю не так?

— Не так.

Видишь ли, милая, я бессмертен… все мы бессмертны на Уренире, и это дар эволюции, который вы получите когда-нибудь. Со временем, не скоро. Вы…

Рот Фэй округлился, глаза расширились, став двумя озерами, в которых плясали яркие отблески костра. Она порывисто вздохнула, стиснула руки на коленях и, полная изумления, склонилась ко мне.

— Что… ты… сказал?..

Губы ее почти не шевелились, словно скованные холодом, и я согрел их поцелуем. Потом произнес:

— Я бессмертен, как и любой обитатель Уренира. Наша плоть пластична, мы властвуем над ней, не зная страха гибели, и мы умеем делать многое другое, что показалось бы невероятным для человека Земли. Мои способности, память и ощущение вуали, раны, которые заживают мгновенно, — все это жалкое эхо талантов, дарованных нам эволюцией. На большее я не способен в своем земном обличье, но там, на родине…

— Подожди, Цзао-ван, не торопись. — Кажется, она пришла в себя после моих откровений. Глаза ее блестели, и по всему было видно, что моя фея собирается ввязаться в спор. — Если вы живете вечно и рожаете детей, то Уренир, наверно, переполнен… Зернышку проса негде упасть, да? Или вы расселились по всей Галактике, на тысячах планет? Может быть, на миллионах?

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132