Я — инопланетянин

Вуаль, протянувшаяся к востоку и западу шагах в семидесяти от нас, висела поперек плато, и в ней, по моим ощущениям, не было проходов. Обойти ее? Трудно сказать, сколько это потребует времени; я не мог добраться до ее краев, но чувствовал, что возникшая преграда очень тонка — метр, не больше. Она рассеивалась, подобно той стене, которую мы преодолели перед скалами, но этот процесс шел, вероятно, по-другому. Та, первая стена была источена ходами и, распадаясь на фрагменты, образовала лес колонн; эта, висевшая сплошной завесой, таяла как единое целое.

Рискнуть пробраться сквозь нее? Это было бы простейшим выходом и, похоже, безопасным, как подсказывала интуиция, а я привык ей доверять. Мы обнаружили развалины селения — печальная находка, но в то же время и удачная; быть может, во всем Анклаве другой такой не сыщешь. Наверняка есть шанс увидеть что-то новое, осмыслить какие-то закономерности и факты и в чем-то разобраться… В общем, я не мог пройти мимо.

Макбрайт и Фэй глядели на меня в ожидании, Сиад с непроницаемым видом уставился в землю под ногами.

Я кашлянул.

— Плотность вуали упала, и, как утверждает Фэй, она не слишком широка… Может, пройдем через нее? Напрямик! Что скажете?

Макбрайт нахмурился.

— И кто же будет первым?

— Есть сомнения? Его щека дернулась.

— Сомнений, предположим, нет, есть возражения. Без юной леди, — поклон в сторону Фэй, — мы как слепые щенки, без вас — свора, потерявшая хозяина, а заодно и память. Вы наш босс, эксперт Совета, назначенный Монро… Может, он дал вам какие-то инструкции, наметил секретные цели… Откуда я знаю?

— Никаких инструкций, Джеф, кроме известных всем нам. — Я снял рюкзак и, дотянувшись до блокнота, вытащил его и сунул Макбрайту — Если со мной что-то случится, вы возглавляете экспедицию, ведете записи и отмечаетесь на вымпелах. Никаких секретов, цели прежние: смотреть, запоминать и выйти к иранской границе в районе Захедана. Это все.

— Не все! Зачем вам рисковать, если найдется другой доброволец? — Макбрайт покосился в сторону Сиада. — Да и вуаль мы можем обойти… День-другой ничего не значат, как, впрочем, и неделя…

Он был по-своему прав, и это заставило меня решиться. Я признаю доводы логики, но эта лукавая дама, как было известно еще философам Афин, подмигивает спорщикам то левым, то правым глазом. Иными словами, на всякий аргумент найдется контрдовод, на всякий довод — контраргумент, и в результате время ушло, все утомились и охрипли, вопрос же остался неразрешенным и темным, словно апории Зенона. В этом смысле я сторонник древних египтян; они в отличие от греков не увлекались философией, но доверяли интуитивному знанию. Есть стена, но нет ворот; не будем спорить, кто на нее полезет, а сделаем это сами. Лично!

Утыбнувшись и кивнув Макбрайту, я зашагал к незримой преграде, слыша за спиной легкую поступь девушки. На половине дороги она нагнала меня и, не поворачивая головы, произнесла на русском:

— Я покажу дорогу, командир.

— Разумеется, милая.

— Идите к тому камню. За ним — граница вуали. Странно! Вуаль начиналась перед этой заостренной глыбой, на пару метров ближе, чем предупреждала Фэй. Ошиблась? Или?..

На всякий случай я переспросил:

— Ты уверена?

— Да. Приметный камень. — Она показала рукой. — Видите? Он похож на рог цилиня [32] .

В ее ментальной ауре чувствовалось напряжение — словно в туче перед яркой вспышкой молнии. Что-то она задумала, мелькнула мысль, но разбираться с хитростями Фэй было не время и не место. Мы приближались к границе вуали, и я, непроизвольно замедлив шаг, пробормотал:

— С плеч ниспадает пленяющий взгляд шелковый красный халат, смотрят зловеще драконы, цилини с непробиваемых лат… Конь его мечет копытом огонь — это не конь, а дракон… Феникс на острой секире сияет… [33]

— Время фениксов не прошло! — звонким голосом перебила меня Цинь Фэй и вдруг рванулась вперед, да с такой резвостью, что я на мгновение оторопел. До вуали — пять шагов, восемь — до остроконечной глыбы, похожей на бивень, и она проскочила их единым духом, как мчатся по россыпи рдеющих жарких углей. Чертыхнувшись, я бросился следом и даже не заметил, как пересек вуаль; мы стояли, глубоко дыша, глядели друг на друга, и я увидел, как на ее губах расцветает улыбка.

— Какого дьявола… Она гордо выпрямилась.

— Я — ваш проводник! Я вижу опасность и иду первой! Так меня учили!

— Я думал, тебя учили дисциплине. Долг младшего — слушать и повиноваться… Разве не так? Разве в Китае что-то изменилось?

Фэй отвела глаза.

— Ну-у, все же я не совсем китаянка… Я — аму! В той школе, в Хэйхэ, мне об этом постоянно напоминали. Еще говорили, что аму любят своевольничать… Я запомнила!

— Вижу, память у тебя отменная, — буркнул я и помахал рукой Макбрайту — Идите сюда! Кажется, мы живы… А если и нет, так лучше умереть, чем заржаветь! [34]

…Когда мы, следуя уже обычным порядком, стали спускаться к руинам Лашта, Макбрайт поравнялся со мной и произнес:

— Подозреваю, приятель, что юная леди к вам неравнодушна. — Завистливый огонек мелькнул и погас в его глазах. — Определенно неравнодушна, а потому — берегитесь! Я был женат шесть раз, и дважды — на китаянках… конечно, наших, не из Китая… Прелестные женщины, тихие, ласковые и покорные, ну а в постели — просто чудо! Однако не без странностей. — Он с многозначительным видом поднял палец. — Как говорят у вас, у русских, в тихом… э-э… омуте черти водятся.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132