— Ты говорила о странной компании? Так вот, есть в ней еще и четвертая, болтливая внучка шамана.
Проходя мимо, я наклонился к ней и шепнул:
— Ты говорила о странной компании? Так вот, есть в ней еще и четвертая, болтливая внучка шамана. Она не боится?
Фэй лукаво подмигнула мне:
— Занимайся своими делами, Цзао-ван. Внучка шамана сама о себе позаботится.
Мы обогнули утес, и я еще раз обернулся. Фэй, казалось, задремала, опустив головку на грудь; я видел лишь макушку шлема да ее плечи, обтянутые оранжевой тканью. Сердце мое радостно стукнуло — я все же своего добился, избавив ее от опасности. Игра, затеянная с Мак-брайтом, была беспроигрышной; я знал, что он захочет прогуляться к аномалии, а Фэй оставит здесь. За нами обоими не уследишь… как, впрочем, и за мной одним… Минут через десять быстрого хода я мог исчезнуть, появиться в лагере, освободить свою фею и завладеть оружием. Правда, перестрелка с Макбрайтом или дуэль на мачете с андроидом меня никак не устраивала, и потому я шел вперед — не торопясь и не делая резких движений.
Сиад шагал чуть сзади и левее, Макбрайт, с взведенным арбалетом, маячил сразу за моей спиной. Мы добрались до трещины и перепрыгнули ее — провал был узок, и кое-где его края сближались до двух метров. Шагая по лавовому полю, я размышлял о работе, проделанной специалистами Макбрайта, труд которых был, несомненно, достоин восхищения. Что-то разведать о моих делах — скажем, о биржевых операциях — очень непросто, и все же им это удалось! Я вспоминал тот день, когда Монро явился в мое моравское поместье, и вечер, когда я просматривал файлы будущих спутников, — пожалуй, в этот миг целая группа трудилась над моим досье. Сей интерес был, разумеется, неизбежным; возглавив экспедицию, я привлекал к себе внимание многих людей и многих служб. Не очень приятная ситуация, но, в общем, важнее не интерес, а то, до чего смогли докопаться. «Выясню, — подумал я, — и доберусь до этих макбрайтовых спецов, а в первую очередь до тех, кто занимается органоплантом…»
Собственно, то были люди не Макбрайта, а тех еще неведомых мне лиц, которые решали, кем он станет — хозяином, слугой или, возможно, трупом. Эту мысль догнала другая — где истинный Макбрайт? Многое может случиться с человеком, питающим страсть к экстремальному спорту… Я уже не сомневался, что медицинские файлы подделаны, а истина скрыта — значит, было что скрывать. И, вероятно, не милые женские тайны.
Чуть повернув голову, я спросил:
— Скажите, Джеф, что с вашим прототипом? Если это вас не затруднит и если знаете, что с ним случилось.
— Знаю. Не затруднит, — буркнул он. — Подхватил лихорадку Эбола в ЮАР и скончался на борту личного стратоплана при перелете в Штаты. Едва успели взять ткань для клонирования… К счастью, у нас хорошие генетики и биохимики.
Я ощутил, что он испытывает странное чувство — смесь зависти, ревности и благодарности. Видимо, и к самому Макбрайту, и к лихорадке: первый его породил, вторая расчистила дорогу к самостоятельности и власти.
— Зачем его понесло в ЮАР?
— Хотел пересечь пустыню Калахари. Один, пешком… Свалился на последних километрах.
— Давно это было?
— Три года назад. Фатальная неожиданность! Он был здоров, как лось, и не назначил преемника. Могли быть большие склоки в Эм-эй-си, а всякая склока — потеря влияния и денег. Поэтому решили, что Джеффри Коэн-старший совсем не умирал. Так оно и есть, не правда ли?
— Решили? — Купаясь в эоитных токах, я неторопливо шагал по застывшей лаве.
— Кто уполномочен решать, Джеф? И сколько вас, наследников Макбрайта? Вряд ли вы один… Меж вами объявили конкурс?
В ответ — ни слова; видимо, тема была болезненной. Но острый импульс раздражения и страха, который докатился до меня, прозрачно намекал о справедливости догадки. Или существовало несколько клонов, или оставили клетки про запас… Что бы ни приключилось с э т и м Макбрайтом, я мог когда-нибудь встретить другого, полного сил, энергии и жажды власти. Возможно, не с арбалетом, буравившим мне спину, а с лазерным ружьем… В каком-то смысле это уменьшало грех, который я намеревался совершить. Впрочем, оставим эту заботу Вселенскому Духу; бывало, люди умирали в центре эоита, бывало, получали откровения, менявшие их жизнь и судьбу
Мы отшагали с километр, когда Макбрайт остановился и завертел головой.
— Что это, приятель? Там, впереди? Море? Откуда здесь море?
— Не море, — возразил Сиад, всматриваясь в серо-коричневую каменистую поверхность. — Здание. Учебный центр в Иллинойсе. А рядом — тренировочный плац.
Начались галлюцинации, понял я. В активной зоне эоита видения приходят каждому, а кроме того, бывают всплески неуправляемой активности и нарушение координации движений. Дальнейшие симптомы таковы: внезапная усталость и сонливость, провалы в памяти и амнезия. Все это связано с мозгом, и потому Сиад — будь он хоть трижды из органопланта — тут преимуществ не имел. Что, кстати, подтверждало его человеческую сущность.
— Идите, не обращайте внимания, — сказал я. — Это мираж. В конце концов, мы в аномальной зоне… Должны тут быть какие-то сюрпризы или нет?
— Вы тоже что-то видите?