— Точно.
Шоссе тянулось меж двух гряд невысоких холмов, местами заросших желтым кустарником и травой. В свое время, когда в этих краях копали что каналы, что места под прокладку шоссе, никто вывозом грунта особо не заморачивался — зачем его вообще вывозить в пустыне? Его вываливали рядом неряшливыми насыпями, которые постепенно зарастали скудной пустынной растительностью и прекрасно исполняли роль дополнительной защиты от наносов песка.
Но это в мирное время, а сейчас такая картина напрягала: видимость с дороги была ограничена буквально десятком мест в каждую сторону, а сама дорога была прямой, как натянутая веревка, и устроить на ней засаду так просто, что с такой задачей справился бы и младенец. Ни обнаружить заранее, не сманеврировать, ни укрыться. Беда, да и только.
Такие мысли не успокаивали, я даже скинул карабин с предохранителя и держал его в руках, готовясь открыть огонь во все подозрительное, что бы ни увидел. Мою нервозность заметил Джефф, который и сказал:
— Не думаю, что здесь что-то может случиться. Нормальные люди должны ехать вдоль реки, а здесь пусто. Какой смысл тогда тут засады устраивать? Только под солнцем жариться. Высматривай свежие следы колес от дороги за насыпь — тогда это будет подозрительно.
Тут он прав, конечно: дорога пуста, кто будет поджидать на ней случайных проезжих? Есть и получше охотничьи угодья в окрестностях. Однако я решил не расслабляться и всматривался в обочины и насыпи впереди до боли в глазах в поисках следов свернувших с дороги машин.
Километров через пять я заметил две огромные пушки, стоящие прямо в пустыне. Перекресток, знакомое место. А это два экспоната: могучая гаубица калибра М1 в двести сорок миллиметров и «атомная пушка» М65 — продукт «холодной войны»: перелицованная германская железнодорожная пушка высокой мощности К5 и переставленная на автомобильный трейлер. Вообще местный военный полигон был богат на подобного рода экспонаты, выставленные в самых неожиданных местах и являющиеся местами паломничества туристов и местных школьников.
Мы свернули прямо между образцами артиллерийской монструозности и вскоре увидели четыре стоящих кучкой старых танка, а дальше, справа от дороги, виднелось множество широко разбросанных по окрестностям строений — какие-то склады, контейнеры, сетчатые заборы, и все это словно нанизано на сеть отличных асфальтированных проездов, соединяющих эти разрозненные на первый взгляд участки территории в единую систему.
— А что это? — подала с заднего сиденья голос Дрика, до этого момента молчавшая.
— Нечто вроде промзоны при жилом городке, — ответил я. — Чуть дальше будет поселок, где живут те, кто работает на полигоне. А здесь их склады, всякие офисы и прочее.
— А там дальше что? — спросила она, вглядываясь в горизонт. — Самолеты?
— Там небольшой военный аэродром, — ответил уже Джефф. — Одна полоса и пара рулежек. «Геркулесы» садятся обычно.
И впрямь далеко-далеко были видны силуэты двух военных самолетов, с такого расстояния казавшиеся не зелеными, какими они были на самом деле, а серыми, словно из бумаги вырезанными.
— Кто-то есть, кажется, — сказал Джефф, останавливая машину и протягивая мне бинокль. — Посмотри, кто там, на два часа.
Я взял обрезиненный увесистый бинокль, приложил к глазам, направив в указанном направлении.
Я взял обрезиненный увесистый бинокль, приложил к глазам, направив в указанном направлении. Так и есть, люди — два белых фордовских пикапа в простой рабочей комплектации, возле них несколько человек с карабинами. Все в зеленоватых бейсболках и рубашках, в черных разгрузках, в светлых брюках. Прайват секьюрити, без вопросов.
— Охрана вроде, — сказал я и передал бинокль обратно Джеффу.
Тот принял его, всмотрелся, затем кивнул:
— Они самые. Поехали пообщаемся.
— Ты только осторожней, — сказал я.
Народ нынче нервный, а если кто нервный, да еще и вооруженный, то это может быть опасно. Как-то не хочется на дурную пулю налететь.
— Я там с большей половиной лично знаком, — ответил Джефф. — Узнаем у них, что здесь и как.
Наш ярко-красный пикап тронулся с места и поехал в сторону промзоны, вызвав заметное внимание у охранников. Стоявшие доселе кучкой, они быстро рассредоточились в редкую цепь, агрессивности, однако, не проявляя. Когда мы подкатили ближе, Джефф с удовлетворением кивнул и сказал:
— Троих из них я знаю, все в порядке.
— Хорошо, если в порядке, — философски ответил я, после чего повернулся к Дрике: — Ты все же не расслабляйся. Вообще ни с кем, понятно? Времена теперь такие… странные.
— Да ладно, не пугай девочку, — усмехнулся Джефф. — Нормальные это ребята.
При этих словах мне вспомнились толстяки, папа с сыном, которые при иных обстоятельствах тоже были всем нормальными на загляденье, а вот в данном конкретном случае превратились в два мешка с дерьмом. Так что… всякое бывает, всякое.
Но в данном случае ничего страшного действительно не произошло. Мы еще подъезжали к стоящим охранникам, как Джефф высунулся из окна, крикнул что-то, что я не разобрал, и помахал рукой. Люди заулыбались, заметно расслабились. «Тойота» подрулила ближе, тормознула, Джефф заглушил двигатель.