— Да, мой господин.
— Тогда поторопись! — Верховный жрец стукнул посохом об пол, знаменуя восклицательный знак в конце распоряжения. — И да пребудет с тобой Мардук!
Гомон, стоявший под крышей таверны у канала, был слышен до самого моста. Но местные жители редко обращали на него внимание. В основном они же и были публикой, веселившейся в этом заведении. Все эти ремесленники, мелкие торговцы, да еще лодочники, во множестве обитающие тут и готовые за пару мелких монет отвезти любую поклажу на одной из своих маленьких лодочек. Зачастую груз незадолго до того еще дышал и разговаривал, а конечной точкой его маршрута была середина канала примерно в трех полетах стрелы ниже по течению.
Впрочем, канал этот был построен с совершенно другой целью. Незадолго перед тем царь Навуходоносор скрепил мир с побежденным Египтом, взяв себе в жены сестру фараона, Нитокрис. Именно ее приближенные и порекомендовали царю прорыть канал.
Ничего хорошего из этой затеи не вышло. Конечно, площадь орошаемой территории несколько увеличилась, но вместе с тем Евфрат стал течь медленнее, земли начали засоляться и возделывание их стало терять смысл.
Но беды вавилонских царей на этом не закончились. Вскоре после смерти Навуходоносора Нитокрис, весьма искусная в интригах, перессорила своих пасынков, оставив престол без наследника. Вслед за тем она стала женой Набонида, тем самым проложив ему дорогу к трону. Именно ее сыном и был Валтасар.
Однако в ту пору канал с горем пополам все еще выполнял свое прямое назначение, и до того часа, когда ему предстояло окончательно превратиться в сточную канаву мертвого города, было еще далеко.
Даниил вошел в питейное заведение, не привлекая внимания посетителей. Он больше не был обряжен в фиолетовое шитое золотом платье знатного вельможи. Кожаная, по старой ассирийской моде, одежда, изрядно выношенная и потертая, и еще посох делали его похожим, скорее, на слугу какого-нибудь караванщика, нежели на царского советника. Протолкавшись, он подозвал хозяина и спросил его тихо:
— Ты нашел их?
— Да, приятель, — на мгновение отвлекаясь от процедуры разливания пива по глиняным чашам, кивнул хозяин таверны.
— Вон, Арах сидит у стены.
— Благодарю тебя. — Намму выложил перед кабатчиком лидийский золотой. — Подай-ка нам чего-нибудь покрепче.
Намму приблизился к столу у стены, где сидел верзила, уминавший баранью ногу с таким видом, как будто зажаренный на огне овен был его личным врагом. Растолкав плечами гуляк, Намму уселся рядом, приветствуя здоровяка.
— Ты кто? — отрываясь от прожаренного куска мяса, поинтересовался детина.
— Это не важно, — не слишком церемонясь, ответил Намму. — Важнее, что тебя зовут Арах.
— Это верно. Но не могу же я звать тебя вот этой бараньей ногой?
— Не зови, — пожал плечами Даниил, подвигая соседу чару с вином.
— А впрочем, как знаешь. Хозяин клялся, что это самое лучшее, что у него имеется. Пей.
Тот осушил залпом даровое вино и удовлетворенно крякнул.
— Чего тебе надо?
— Моему господину требуется пара надежных парней.
— Надежных? — Арах подозрительно зыркнул. — А что надо делать?
— Ускорить встречу одного прощелыги с его родственниками.
— А-а, — усмехнулся бугай. — Живут, значит, далеко?
— Очень далеко, — подтвердил Даниил.
— Что ж, это можно. Сколько платит твой хозяин?
— Здесь только задаток. — Даниил высыпал на стол десять монет. — Когда же тот, о ком идет речь, встретится с предками, каждый из вас получит еще столько же.
— Это неплохо, — тыкая в каждый из золотых кругляшей толстым пальцем, подытожил свои подсчеты наемник.
— Но так ли ты хорош, как о тебе говорят?
— Почем же мне знать, что говорят?
Даниил поманил верзилу к себе:
— Говорят, — на ухо прошептал он, — что давеча вы с дружком какого-то жреца прирезали. А ты вот сидишь здесь да пиво тянешь.
— Тс-с. — Детина оглянулся и снова шикнул. — Тс-с! Здесь о том судачить не след. Коли что, пойдем-ка лучше во двор выйдем, а то здесь уши случаются такие, что ослы от зависти дохнут.
— Отчего ж не выйти? Пошли!
— Я сейчас уйду, — продолжал Арах. — Будто мне до ветра нужно, а ты — чуть погодя расплатись, оглядись и следом ступай.
Намму кивнул. Ему не раз приходилось встречать разбойников и убийц. Этот, пожалуй, ничем не выделялся среди них. Силен и глуп. Он поудобнее ухватил посох, на всякий случай, если вдруг его собеседнику захочется пересчитать, сколько монет осталось у него в мошне. В умелых руках и обычная палка становится оружием!
Мгновения тянулись бесконечно. Посчитав, что времени прошло достаточно, Намму встал и отправился на задний двор, туда, где дожидался его наемный убийца. Перед тем как выйти, он приоткрыл дверь, готовясь при случае пустить в ход свое оружие. Его глаза быстро привыкли к темноте. Он сделал шаг и замер. У стены, прижимая руки к животу, сидел Арах. Зубы его были оскалены и сведены от боли. Даниил склонился над ним. С правой стороны, чуть ниже ребер наемника торчала рукоять кинжала.
— Они придут за тобой, сквозь зубы процедил раненый. Передай Суру. От ворот Сина пятый дом направо.
Над головой Намму раздался недовольный окрик ухееля. Он быстро поднял голову. В дальнем углу хозяйственного двора в скупых лучах ночного светила блеснули острия копий. Они стремительно приближались. Кем бы ни были притаившиеся копьеносцы, встречаться с ними у Намму не было никакого желания. В три прыжка пересек он двор, юрким гекконом взобрался на какую-то пристройку, ухватился за нее и чайкой, углядевшей в глубине блеснувшую рыбешку, ухнул в плещущийся у стены канал.