Спасибо. Надеюсь, моя помощь придется вам кстати.
Фалена».
— А я-то все думал-гадал, почему на кулоне нана изображена девушка! — проговорил я, закончив чтение.
— Вот это да! Это… это… Нереально! Круто! От таких знаний башку сносит! — тут же прокомментировал прочитанное Леха.
— Да уж… Кто бы мог подумать? — Я немного помолчал, переваривая новые детали давно минувшей трагедии.
— Я думаю, что эти знания должны остаться только в наших башк… головах. А дневник мы передадим Фару. Пусть сам решает, как поступить с подобными знаниями о своей семье, — спокойно сказал я, убирая записи в сумку.
— Ну да, ты прав, — легко согласился Алексей. — А кто такие эти, как их… волшебники, которых выгнали?
— Изгнанные волшебники? Если мне не изменяет память, несколько столетий назад образовалось некое движение или секта… Ну в общем, объединение небольшой кучки волшебников, почитающих Черного колдуна. На них особо никто не обращал внимания — свобода выбора. Просто время от времени приглядывали за ними. Но однажды этой компании захотелось установить власть этого самого Черного колдуна и, чтобы войти к нему в доверие, они решили убить Совет. — Я поднапряг свои извилины, выуживая из них информацию. — Насколько я помню, одного члена Совета они все-таки уничтожили. Пострадало несколько волшебных существ, несколько джиннов и было разнесено одно крыло Серебряного дворца. В общем, их поймали и изгнали.
— И что, никто даже не позаботился лишить их магических способностей?!!
— В то время это было никому не под силу. Единственное, что они сделали, — это заблокировали их возможности наносить вред живым существам. Убить они уже никого не могли.
— А как же прадед Фара? — не унимался Леха.
— Ты же слышал — он заговорил болото! То есть просто изменил местоположение безопасной дорожки, вот нан и угодил в трясину.
— Ну ладно. А что ты скажешь по поводу оказанной «помощи»? Если закинуть нас на Северный полюс — помощь, то я — лохнесское чудовище! — И он запрыгал с ноги на ногу, приговаривая: — Надо меньше пить, надо меньше пить, пить надо меньше…
— Постой…
— И не подумаю! Если я встану, то заледенею.
— Нет, я не об этом. Не могла она нас просто так сюда забросить! Надо выйти и осмотреться.
— Туда? — Дрожащий палец Алексея указал в сторону заснеженного выхода. — Да ни за что! Я не самоубийца.
— Ты собираешься остаться здесь и замерзнуть? Тут даже дров нет!
— Да уж. Услужила старушка. Добрая она… Дай мне согревательную бутылочку.
Я ухмыльнулся и, следуя его примеру, тоже сделал несколько глотков — как-то не позаботились мы, собирая вещи, о возможной минусовой температуре на нашем пути.
Закутавшись во все, что было у нас с собой, и по возможности утеплив ноги, мы двинулись на поиски вора. Ну или хотя бы теплого края, — это как повезет.
В рюкзаке нашлась пара бутербродов, положенных туда заботливой старушкой, и наш утренний голод был немного заглушен. Но подобный легкий завтрак переварился в желудках еще быстрее, чем мы ожидали. Видно, холод быстро опустошил все внутренние припасы организма, регенерируя тепло для согрева наших тел, плохо оснащенных соответствующей случаю амуницией. Съестного становилось все меньше, а подкинуть туда было абсолютно нечего. Равно как и найти возможность согреться посреди заснеженных гор.
Снова жутко хотелось есть (прямо патология какая-то!). Из-за этого мы моментально устали и еле-еле плелись по намеченному курсу — спускались с горы — практически не разговаривая. Одно нас немного радовало — впереди виднелась какая-то темная кромка, явно напоминавшая лесок. А это сулило в перспективе тепло, еду и снова тепло!
Уже через полчаса мы были абсолютно уверены, что впереди — зеленый лес.
А это сулило в перспективе тепло, еду и снова тепло!
Уже через полчаса мы были абсолютно уверены, что впереди — зеленый лес. Конечно, не такой, где любят селиться тати и диелго (то есть где много-много еды), но и не абсолютно голый. Скажем так — обычный лес. Утвердившись в этом, мы, с одной стороны, немного приободрились, а с другой — совершенно не к месту расслабились.
— Саня, давай я понесу твою сумку, — неожиданно услышал я рядом и с удивлением посмотрел на уморенного Лешку.
— Ты понесешь мою сумку?
— Ну да, — он выдавил из себя вялую улыбку, — а ты меня…
Что ж, если мы еще шутим, то, значит, существуем! С каждым десятком пройденных нами метров становилось все теплее и теплее, а когда до леса оставалось где-то метров сто, под ногами появилась зеленая травка и даже немного цветов.
— Вот и весна! — обрадовался Алексей.
— Ага, а метров через пятьдесят будет вообще лето.
— Люблю лето! — проникновенно констатировал мой друг и прибавил шагу.
В лес мы уже чуть ли не вбежали. Дул теплый ветерок, на деревьях громко трещали какие-то птицы, несомненно, очень вкусные, но, к нашему огорчению, абсолютно недоступные — ввиду нашей неприспособленности к охоте. Чувство прекрасного у нас сейчас находилось где-то в районе желудков и выражалось чем-то вроде «съедобное-несъедобное». Наши тела, почувствовав перемену климата, согрелись очень быстро, и сейчас мы приостановились, чтобы снять с себя излишки одежды.