На почве всех этих переживаний и физических перегрузок у нас разыгралось нешуточное желание уйти ненадолго на покой. Потому что после сытного обеда и ударного труда нас моментально разморило, и мы с разрешения хозяйки немного вздремнули.
Ужин ничем не уступал шикарному обеду. Лешка ел за троих, вероятно, наедался впрок, я же довольно быстро насытился. После трапезы мне пришлось отвечать на вопросы хозяйки.
— Что же вас понесло-то в такую даль? Еще и в болото это окаянное?
— У некоторых волшебников в мирах пропало волшебство. Мы хотим узнать причину столь неожиданного и неприятного происшествия, — коротко изложил я суть, радуясь, что разговор наконец-то перешел в нужное русло.
— Нам бы, бабуля, найти того, кто тырит у них силу, — не утерпел и вставил Леха с набитым ртом.
— А зачем вам это?
— Ну как? Вернуть ее хозяевам. Так сказать, покарать обидчика и восстановить справедливость! — снова вставил он.
— Вы, значит, за справедливость?
— Да, а разве не видно? — продолжал свою браваду Леха.
— А вы ничего об этом не знаете? — втиснулся в разговор я.
— Как же не знать? Знаю.
— Правда? — обрадовался Алексей, поскольку до конца недели оставалось три дня.
— Вы нам не поможете? — снова обратился я к ведьмочке.
— А почему не помочь? Помогу. Вот сейчас мы поужинаем, а наутро вы и получите новые знания, да и отыщете своего злодея. — Она ненадолго вышла из комнаты и вернулась с большим непрозрачным бутылем. — А это чтобы вам лучше спалось да чтобы не озябли ночью-то, — сказала она.
— Класс! — потер ладони Лешка. — Где тут можно найти бокалы?
— А вон, на полочке стоят.
Мне пить совершенно не хотелось, но под пристальным взглядом хозяйки я не стал отказываться — неудобно было как-то. Мы с Лешкой выпили пару раз по полстакана и завалились спать на отведенной нам площади.
Очнулся я в маленькой пещерке от собачьего холода, рядом со мной лежал Лешка, дрожал всем телом, но просыпаться пока не собирался. Взглянув на выход, который был в каких-то пяти метрах от нас, мне стало предельно ясно, что уже утро и мы не в доме старушки-ведьмы и тем более не на солнечном берегу какого-нибудь моря.
Взглянув на выход, который был в каких-то пяти метрах от нас, мне стало предельно ясно, что уже утро и мы не в доме старушки-ведьмы и тем более не на солнечном берегу какого-нибудь моря. На всем обозримом пространстве, кроме снега, ничего не было. Хорошо еще, что нас закинуло не в сугроб, а в какое-никакое «помещение», иначе пробуждение нам бы не светило вовсе.
Я бесцеремонно растолкал своего товарища — еще простыть не хватало! Свой подъем он начал с ворчания про бездушных друзей, которые не дают досмотреть мировой сон, затем он сладко потянулся и… сразу же снова до предела сжался в комок.
— Кто выключил отопление? — фальцетом воскликнул он и мгновенно открыл глаза. После осмотра нашего нового прибежища у него резко прорезалась икота, с которой он начал смешно подпрыгивать на своем месте.
Оглянувшись в поиске нашего скарба, я обнаружил его здесь же, заботливо положенным в пещере. Рядом с вещами я с удивлением обнаружил вчерашнюю бутыль и, не задумываясь, дал ее Лешке. Он быстро схватил емкость и жадно отхлебнул пару глотков, лишь немного поморщившись. Его икота прекратилась, и он сразу начал возмущаться и забрасывать меня вопросами.
— Ужас! Мы где? Что это?
— Я полагаю, в горах. Это пещера.
— В мои планы не входило посещение заснеженных пещер! Что она нам такое дала, чтобы мы не почувствовали транспортировки? — Неожиданно он обнаружил в своих руках искомую бутыль и в ужасе от нее отскочил. — Я это опять выпил!
— Успокойся. Это обычный самогон. А переместили нас, пока мы спали.
— Этого не может быть! Я сплю очень чутко, меня полет комара разбудить может.
— Ты? Чутко? — вскинул я брови, и Лешкин пыл немного поугас.
Я снова вернулся к своей сумке. Бегло осмотрев ее содержимое, я понял, что ничего не пропало. Почти ничего. Пропал маленький кулон — подарок прадеду Фара его любимой Фалены. Еще в моей сумке оказался дневник монарха, раскрыв который, я увидел небольшую приписку в конце тетради, сделанную старческой нетвердой рукой. Я прочитал это вслух:
«Я его любила. Любила больше жизни! И он любил меня. Мы встретились, когда я за болотом осваивала превращения в животных. Встречались тайно. Через месяц я открылась ему — рассказала, что я не нан, и показала свой истинный облик. Он сказал, что это неважно! Я была счастлива.
Мой отец был из изгнанных волшебников, мы поселились на болоте, когда мне было два года. Через три года мы остались с ним вдвоем. Я медленно и верно загнивала на этом болоте. И любовь нана снова вернула меня к жизни.
Это не я пыталась утопить его в болоте! Это отец. Когда он узнал про нас, он забрал у меня его подарок и ушел на несколько дней, заговорив трясину, чтобы я не могла предупредить своего любимого… Вернувшись, он бросил мне этот дневник и больше ничего не говорил. Вы очень порадовали меня своим рассказом, что любовь всей моей жизни выжил и что именно символ нашей любви спас его! Вы спасли мою душу. Теперь я смогу спокойно встретиться с ним на небесах.