Перед виселицей, в окружении вооруженной до зубов стражи, стояли обитые шелком кресла, в которых сидели двое. Первый — уже знакомый нам козлобородый старикан, — видимо, и являлся тем самым не в меру прытким Сугутой, которому еще минуту назад, согласно пожеланиям Винфрида, надлежало стать главным блюдом на обеде гоблинов. Второй — невысокий краснолицый мужчина, больше всего смахивающий на упитанного кабанчика, изображенного на главном штандарте замка. Нетрудно было догадаться, что перед нами наконец-то предстал сам барон Пампур. Обычно так резко и чрезмерно полнеют люди, неожиданно забросившие ежедневные физические упражнения.
Усиленно подпихивая алебардами, нас подвели к виселице. Орк взирал на зловещее сооружение с философским спокойствием. У Ланса, кажется, намечалась истерика. Гигант в красном колпаке легко поднял каждого из нас, даже отнюдь не хилого Огвура, бережно поставил на хлипкую табуреточку и набросил на шею пеньковую петлю. Ланс жалобно посмотрел на меня умоляющим взором. «Ну, сделай же что-нибудь», — кричали его глаза. Я успокаивающе опустила ресницы. «Еще не время», — так должен был понять меня полуэльф. Но Ланс продолжал волноваться. Зато орк заметил мою мимическую пантомиму и облегченно вздохнул. Все-таки умирать не хотелось никому.
Сугута бодро вскочил, вытащил из кармана какой-то свиток и принялся громко читать:
— Согласно воле барона Пампура де Кардиньяка, назначенного суверенным владельцем этих мест и обладающего правом лично вершить суд, мы присуждаем к немедленной смерти через повешение рыжую ведьму и двух ее приспешников…
Услышав приговор, Ланс сдавленно застонал и попытался лишиться чувств. Я сердито цыкнула — не смей. Еще не хватало, чтобы этот балбес сам раньше времени сверзился с и без того хлипкой табуретки.
— Упомянутая ведьма оказалась эмиссаром проклятой демоницы Ринецеи, что следует из письма, отобранного у пойманного лазутчика…
Я мысленно возликовала. Ага, я оказалась права — без Ринецеи здесь не обошлось.
— …поэтому приговор справедлив и обжалованию не подлежит. Волей барона де Кардиньяка приказываю привести приговор в исполнение.
Довольный Сугута тщательно свернул свиток и сел на свое место. Барон продолжал хранить молчание, отчего-то все более пристально вглядываясь в мои лицо и фигуру. Я так и видела, как у него в голове бродит масса мыслей, пугающих его самого и приводящих в недоумение скудный интеллект этого типичного вояки.
Палач в красном колпаке подошел — и только собирался выбить подпорку из-под моих ног, как я разочарованно прошипела:
— Я думала, что меня будет казнить профессионал, а мне подсунули неумеху-дилетанта!
— Я профессионал! — в голос возмутился гигант.
— А вот если ты профессионал, то должен знать, что любому приговоренному перед смертью полагается последнее желание. А без этого вся процедура казни окажется неправильной, достойной только начинающего ученика палача!
— Ой! — мышкой пискнул палач. — Ты права, ведьма! Я чуть не нарушил профессиональную этику!
— Господин! — Гигант взревел как труба, обращаясь к барону. — Ведьме положено последнее желание!
— Какое еще желание? — завизжал Сугута, вскакивая с кресла. — Она же ведьма, вещай ее без раздумий, да поживее!
Воины на площади недовольно зашумели. И без того растерянный барон заелозил в своем кресле. Потом он наклонился к Сугуте и что-то прошептал ему на ухо. Советник скривился:
— Хорошо, будет тебе последнее желание. Чего ты пожелаешь, ведьма?
Ланс и Огвур с надеждой смотрели на меня.
— Пожелай, чтобы нас отпустили, — жалобно попросил полуэльф.
Стража встретила его слова громким хохотом. Даже Сугута соизволил хихикнуть. Я улыбнулась:
— Господин палач, прошу вас, снимите драгоценный кулон, который висит на моей шее, и покажите его барону де Кардиньяку!
Ланс опять застонал. Даже Огвур вздохнул разочарованно, пораженный нелепостью подобного последнего желания. Палач послушно снял изумрудный кулон с моей шеи и поднес его барону. Пампур поспешно выхватил украшение из волосатых пальцев гиганта и вперил в него безумный взгляд. Его лицо немедленно налилось кровью, казалось, что барона сейчас хватит удар. Но старый дворянин медленно пришел в себя. Он торжественно встал с кресла и высоко поднял праву руку с зажатым в ней кулоном, показывая его всем присутствующим:
— Это частица Камня власти! Его могут носить лишь наследники престола Нарроны. Она — наша потерянная принцесса! Да здравствует принцесса!
Глава 4
Мы сидели в парадной зале замка за огромным столом, на котором сервировали великолепный ужин. Целое дерево пылало в мраморном камине, распространяя упоительное тепло. Ланс, сладко щурившийся от наслаждения, томно обгладывал крылышко фазана. Всем своим видом полукровка сильно напоминал кота, обожравшегося сметаны. Еще бы. К измученному страданиями пленнику прикомандировали двух хорошеньких служанок, которые выкупали и надушили его стройное тело, расчесали прекрасные пепельные волосы, на этот раз украсив их отнюдь не скромным ремешком, а изящной серебряной диадемой, подаренной бароном. При этом они ежеминутно величали Ланса «благородный господин эльф». Я не стала вдаваться в подробности — обломились ли красавчику какие-нибудь более интимные услуги, но, судя по его довольному виду, — да. Понятно, что полукровка загордился и задрал нос. Мы с Огвуром оказались более скромны в личных желаниях, ограничившись ванной и новой, свежей одеждой. Правда, наш гостеприимный хозяин пытался преподнести мне шикарное платье, по его наивному убеждению, гораздо более подходившее к моему высокому титулу, чем простые кожаные штаны. Но я успешно отклонила подарок, ссылаясь на соображения удобства и свободы движений. С огромными извинениями нам также вернули все наши вещи.