Видя, что необходимость в конспирации отпала, я приказала вываливать хворост и поджигать ворота. В ответ из-за городских стен с утробным воем, на бреющем полете, взмыла эскадрилья горгулий.
— Выпускайте дракона! — своевременно потребовал Огвур, не дожидаясь моего согласия.
Эткин набросился на горгулий — как сокол на куриц. К несчастью, их было не менее пяти десятков, и к тому же они оказались защищены каким-то магическим заслоном от огня, непрерывной струей льющегося из разверстой драконьей пасти. У нашего летающего убийцы оставалась одна возможность — ловить горгулий поодиночке и рвать когтями на куски. Верткие горгульи, в свою очередь могли нанести дракону ощутимый урон лишь в том случае, если нападали на него все скопом. Как я понимала, перед горгульями поставили четкую задачу — не подпустить огнедышащего гиганта к городу, лишив нас главного козыря. Для Эткина не нашлось другого выхода, как увязнуть в бесконечной игре в догонялки, все больше и больше отдаляясь от передовой. Пришлось смириться с этим, утешившись мыслью: уж если дракон не может помочь нам, то и зловредные горгульи не смогут нападать с воздуха на наших солдат.
Несмотря на огромный численный перевес защитников города, мои демоны бились так отчаянно, а лучники и арбалетчики Ланса вели такой шквальный огонь, что армия Ринецеи дрогнула. Генрих с бароном обнимались на радостях. По нашим рядам прокатился клич воодушевления. Я облегченно вздохнула, почти уверовав, что уже сегодня вечером смогу войти в город и приступить к поискам брата. Но не тут-то было.
Над порядком закоптившимися воротами города появился принц Ужас собственной персоной.
Белесые волосы полощутся по ветру, в руке — меч стихий, лицо… лицо принца сразу же приковало к себе все взоры. Битва стихла. Люди, демоны, зомби, как завороженные, не могли отвести остекленевших глаз от серебристого круга, в который превратилась голова Ужаса. По поверхности, образованной подобием расплавленной ртути, пошли волны и сполохи. Воздух над нашими макушками ощутимо сгустился, запахло грозой, угрожающе потянуло холодом… Я поежилась, и тут до меня дошло!
— Отвернитесь, не смотрите на него! — громко закричала я, но оказалось уже слишком поздно.
Стоя на командном холме, мы с ужасом наблюдали, как наши бойцы начали ронять оружие из скрюченных пальцев и со стонами хвататься за голову. Многие из них бросались на землю и катались в судорогах от боли, расшвыривая комья травы и грязи. А некоторые, к моему величайшему замешательству, видимо, будучи не в силах перебороть образы, навязанные им волей принца, хватали мечи и обращали их против самих себя.
Ужас продолжал все так же неподвижно стоять над воротами. Вид его теперь уже красного, раскалившегося лика сводил меня с ума. В ушах нарастал размеренный, монотонный гул. Хотелось бросить все и бежать куда-нибудь сломя голову, лишь бы только избавиться от усиливающегося ощущения невыносимой безысходности простого факта своего существования… И постепенно неразборчивый гул начал оформляться, складываясь в одно страшное слово, ввинчивающееся в мозг: «Умри!» Я увидела, как Огвур с искаженным мукой лицом обнял секиру, прижимаясь раскалывающимся от боли лбом к ее прохладному лезвию. И вроде бы это принесло ему облегчение, взор орка прояснился. Следуя примеру друга, я схватилась за рукоятку Нурилона. Меч обжег меня ударом чистой, незамутненной ужасом энергии, возвращая способность мыслить здраво. Мир вокруг меня обрел реальность, став от этого еще страшнее. Рядом барон Пампур корчился, с головой завернувшись в свой боевой штандарт. Генрих болезненно морщился, до крови прикусив побелевшие губы. А то, что творилось под стеной города, уже просто не поддавалось описанию.
— Марвин! — хрипло позвала я. — Помоги!
— Не могу! — Некромант повернул ко мне напряженное лицо. Черные глаза, обведенные синюшными кругами, делали его похожим на покойника. — Принца поддерживают все некроманты во главе с Ринецеей. Я еле сдерживаю их натиск…
— А где же Сугута? — со слезами в голосе заорала я, теряя терпение.
— Я здесь, ваша милость! — Старик выполз откуда-то из-под флага барона де Кардиньяка и вопрошающе уставился на меня красными глазами кролика.
Я нагнулась и взяла старого мага за мелко дрожащий подбородок:
— Ты можешь хоть чем-то помочь всем нам? — Слова мои, четко разделенные на слоги, падали тяжело и беспощадно. — Или ты способен только отсиживаться в укрытии?
— Я-я-я, — хлипко затрясся старик, — я помогу… чем-нибудь!
— Валяй! — хмыкнул бледный как полотно Марвин.
Старик еще раз жалобно посмотрел на меня слезящимися глазами, а потом торопливо свел вместе кисти, покрытые сеткой выступивших вен, и что-то неразборчиво забормотал. Подчиняясь заклинанию, между ладоней мага начал расти и наливаться жаром большой огненный шар. По мере роста шара Сугута заметно слабел, обильная испарина выступила на высоком лбу. Руки подрагивали, казалось, еще миг — и шар выскользнет из немощных пальцев старого мага.
— Бросай! — истошно завопил некромант. — Или сгоришь сам. Бросай, я поддержу!
Громкий выдох сотряс впалую грудь Сугуты. Огненный шар, сорвавшись с ладоней, падающей звездой устремился в сторону крепостной стены. Направленный волей Марвина, он с шипением пробил магическую защиту и угодил прямо в лицо принца Ужаса.