С такими мыслями я очертила защитный круг, поручив его границу охране Пресветлых богов, разожгла костер поярче — и уселась у огня с обнаженным оружием в руках, приготовившись любой ценой защитить жизнь Тима.
Видимо, я все-таки переоценила свои силы, усталость оказалась сильнее, и я задремала. Разбудило меня деликатное негромкое покашливание, раздавшееся где-то совсем рядом. Первым делом я обернулась к Тиму, но мальчик крепко спал, завернувшись в мой плащ. Дыхание его выровнялось, жар спал. Кажется, мои лекарства оказались достаточно действенным средством в борьбе с тяжелой болезнью. Между тем негромкое покашливание раздалось вновь, и я рывком вскочила на ноги, с содроганием увидев того, кто стоял на лужайке. У самой границы защитного круга, который я, недолго думая, очертила прямо на траве копотью от обожженной смолистой ветки, возвышалась тощая фигура загадочной твари, накануне встреченной мною на дороге, ведущей к Бранзону. Впрочем, после спасения Тима я уже догадывалась — кем был этот зловещий путник, и с гневом и скорбью в сердце осознавала, что произошло с жителями города, если чума не миновала их на своем пути. Сейчас же мерзкая тварь спокойно стояла на рубеже защитного круга и, откинув с лица капюшон плаща, заинтересованно разглядывала меня своими пылающими глазницами. Легкая, почти нежная улыбка играла на усыпанных струпьями губах твари, пока я ошарашенно старалась понять — какого гоблина поганая врагиня разбудила меня столь деликатно, вместо того чтобы попытаться напасть, пользуясь моей глупой неосторожностью.
Видя, что молчание затягивается, Чума сделала еще шаг вперед, подойдя вплотную к линии круга, и произнесла неожиданно звучным обволакивающим голосом:
— Ну, здравствуй Морра, вот мы с тобой и встретились!
— Убирайся! — прошипела я, занося над плечом сверкающее лезвие Нурилона. — Чтобы добраться до Тима, тебе придется сначала убить меня, и обещаю, что это будет нелегко даже для такого опытного пожирателя человеческих жизней!
Чума изумленно вздернула брови, а потом расхохоталась звонким девчоночьим смехом:
— Уверяю тебя, дорогая племянница, у меня нет ни единого намерения причинить тебе хоть малейший вред! Если тебе так приглянулся этот оборванец, то забирай его себе. Думаю, матушка не против.
— Чего-чего? — обалдело переспросила я, — Какая племянница, какая матушка?
Логичнее всего было предположить, что от усталости и сумбура последних дней я просто сошла с ума, оправдывая данное мне прозвище.
Видимо, забывшись, я опять начала думать вслух, потому что окончательно развеселившаяся Чума отрицательно помотала головой и начала убеждать меня в моей абсолютной вменяемости:
— Ниоткуда ты не сходила! — Тут Чума подмигнула мне своим красным глазом, и я много бы дала, что увидеть со стороны выражение своего лица.
— Может быть, я сплю? — вырвалось у меня. — Никогда не слышала большей несуразицы!
Впрочем, я тут же прикусила язык, вспомнив вчерашний разговор с Лионелем. Есть от чего потерять голову!
— Наверно, мало мне эльфийского дядюшки, красавца Лионеля, так теперь еще сюда в добавку заявляется сама бубонная Чума и утверждает, что она — моя тетя! Даже не смешно! — обиженно буркнула я. — Ну, кто еще может похвастаться тем, что препирался с самой Чумой?
— Действительно, никто, — усмехнулась Чума. — Видишь ли, милая родственница, почему-то разумные существа любой расы не очень-то любят вести со мной философские беседы.
— Да уж, еще бы! — проворчала я себе под нос.
Чума корректно сделала вид, что не заметила моих последних слов и пустилась в пространные объяснения:
— Пойми же, дорогая Морра, нам совершенно наплевать на твою эльфийскую кровь, но с другой стороны — твой батюшка, король Мор, приходится сыном матушке Смерти и моим сводным братом! Вот только не знаю, кому довелось стать его отцом, матушка никогда нам об этом не рассказывала….
Чума корректно сделала вид, что не заметила моих последних слов и пустилась в пространные объяснения:
— Пойми же, дорогая Морра, нам совершенно наплевать на твою эльфийскую кровь, но с другой стороны — твой батюшка, король Мор, приходится сыном матушке Смерти и моим сводным братом! Вот только не знаю, кому довелось стать его отцом, матушка никогда нам об этом не рассказывала….
— Кому это — нам? — растерянно поинтересовалась я.
— Как это кому? — патетично всплеснула руками Чума. — Мне и моим родным сестрам — Оспе и Лепре. Хочу тебя заверить, Морра, мы все твои любящие тетки!
— А ее величество Смерть, значит, приходится мне родной бабушкой? — Мне сейчас очень пригодилась бы повязка, которой покойникам подвязывают отваливающиеся челюсти.
— Ну да! — ласково проворковала Чума. — Мы так долго не могли разыскать тебя! Матушка всегда очень неодобрительно относилась к браку своего сына с этой эльфийкой, тем более что брак не принес ему ничего, кроме горя. Но теперь она будет счастлива лично убедиться в том, что ее любезная внучка пошла в наш род и умом, и внешностью. Приди же в мои объятия, дорогая племянница! — и Чума призывно распахнула руки.
Ничего себе родственнички! Что-то я пока совсем не горю желанием встретиться со своей любящей бабушкой. Между тем рассудок подсказывал мне, что Чума не обманула меня ни единым словом.