Осознав все это, Генрих выдал что-то нечленораздельное и действительно погрузился в обморок, вызванный то ли шоком от увиденного, то ли болью от удара, а вероятнее всего — и тем и другим одновременно.
Он пришел в себя повторно — вновь от того же настойчивого лучика света, сияющего прямо перед глазами. На этот раз источник света обнаружился в непосредственной близости от носа Генриха. Свет отражался от кулона, покачивающегося на шее девушки, заботливо пытавшейся влить немного воды между плотно стиснутых губ страдальца. Барон безропотно проглотил жидкость, оказавшуюся отваром каких-то трав, к счастью — достаточно приятных на вкус.
— Где я? — поинтересовался раненый, когда девушка отставила опустевшую кружку.
— В Долине кленов, конечно! — Незнакомка изумленно распахнула и без того огромные глаза. На ее лице так и читалось — как это кто-то может не знать про знаменитую долину. — Мы нашли тебя, ужасно израненного, под той страшной горой, на которую мы не осмеливаемся ходить…
— Почему? — Генрих невежливо перебил прекрасную врачевательницу.
— Эта гора проклята! Наши старейшины говорят, что там живут чудовища и запрещают подходить близко даже к подножию горы.
«Ничего себе чудовища! — возмущенно подумал сильф. — Там заточен мой несчастный народ».
— Тебе повезло, наши старейшины хорошо разбираются в травах. Если бы не мой отец, ты бы, наверно, не выжил, — продолжала щебетать девушка, ловко меняя повязку на груди Генриха.
Барон получил незамедлительную возможность убедиться в правоте ее слов. От страшной раны остался широкий струп, покрытый уже засохшей корочкой. Ткани вокруг выглядели чистыми и здоровыми. Ни воспаления, ни раздражения.
— А что сделал твой отец? — рассеянно поинтересовался сильф, будучи не в силах отвести глаз от ног девушки, которая, отступив от раненого, придирчиво оценивала свежую повязку.
— Мой отец очень мудр! Он увидел священные знаки на твоем плаще и священное оружие у тебя на поясе. Он приказал принести тебя в нашу деревню и исцелить эту жуткую рану…
— А кто твой отец?
— Мой отец Гиэс, Повелитель кентавров! А я — Гийона, наследная жрица Великих братьев-богов!
— Кентавры! Вот так неожиданность! — восхитился Генрих. — В наших летописях сказано, что ваш род давно стал просто легендой.
— Врут ваши летописи! — возмутилась Гийона, выразительно подкрепив сердитые слова резким взмахом хвоста. Но потом ее хорошенькое личико внезапно омрачилось: — Но, кажется, очень скоро все летописи можно будет называть правдивыми…
— Почему? — Сильфа огорчила реакция девушки.
— Потому что мы вымираем! — ответил громкий мужской голос, и на полянку, раздвигая руками цветущие ветви, вступил огромный кентавр.
Это оказался мужчина в расцвете лет. Высокий, сильный, с загорелым обнаженным мускулистым торсом и широким черным крупом. На груди кентавра лежала массивная золотая цепь, а выпуклое, благородное чело венчал обруч, усеянный крупными рубинами. Умные, спокойные глаза доброжелательно смотрели на Генриха.
— Рад видеть тебя в добром здравии, чужеземец! — Мужчина слегка кивнул, приветствуя барона.
— Спасибо за помощь, Повелитель Гиэс. — Сильф протянул руку, и кентавр ответил ему крепким пожатием.
Барон мгновенно оценил силу дружелюбной ладони:
— Не хотел бы я иметь тебя своим врагом, Повелитель!
Кентавр усмехнулся:
— Ты тоже не можешь пожаловаться на слабость. Еще пара дней под присмотром наших лекарей, и от твоих ран останется только шрам.
— Я вижу, ваши лекари искусны, а ваши девушки — прекрасны. — Слова Генриха прозвучали очень искренно. — Вы великий и добрый народ!
— Мы были им когда-то… — печально вздохнул кентавр. — Теперь нас осталось всего лишь несколько сотен, а наши дети все чаще рождаются обычными лошадьми…
— Почему? — удивился сильф.
— Видишь это? — Гиэс снял ромбовидный кулон, висевший на шее его прелестной дочери. — Моя дочь, как и ее мать, наследная жрица Великих братьев-богов, сила которых дарила жизнь и процветание нашему народу. Но однажды в Долину кленов пришло зло, имевшее облик женщины с красными глазами.
Но однажды в Долину кленов пришло зло, имевшее облик женщины с красными глазами. (При этих словах Генрих содрогнулся всем телом.) Своей волей она запечатала двери храма Богов и прокляла древний народ, предсказав ему мучительную смерть. В Храме находился волшебный источник, воды которого и делали кентавров такими сильными. С тех пор, лишившись источника, мы вымираем.
Гиэс вернул кулон на шею девушки и погладил всхлипывающую Гийону по волосам:
— От наших старейшин я узнал, что твое оружие и герб свидетельствуют о том, что ты пострадал от того же зла, что и мы. Поэтому мы нарушили запрет ради спасения героя и вынесли твое тело со склона проклятой горы…
— Повелитель, позволь мне еще раз внимательно взглянуть на волшебную реликвию? — Генриха мучило чувство, словно ему уже доводилось где-то мельком видеть эти необычные ромбовидные очертания.
Недоумевающий Гиэс вновь протянул ему кулон. Барон долго вертел в руках странное украшение.
— Как долго я провалялся без сознания?
— Десять дней. — Гийона со вздохом облегчения приняла обратно драгоценный жреческий знак.