— Зачем пришла? — недовольно буркнул он в своей обычной немногословной манере. Бинты, украшавшие обезображенное лицо, нимало не способствовали улучшению и без того неразборчивой дикции.
Я, честно говоря, сильно озадачилась.
— Ну, — отвлеченно начала я, решив проявить вежливость и повременить с угрозами, — хочется брата найти, да и на Ринецею посмотреть не мешало бы.
А то воюю сама не знаю против кого.
Видимо, для лучшего обозрения моей нахальной персоны принц вылепил второй глаз, который получился еще непригляднее первого, уставился на меня и грубо захохотал:
— Глупая! Зачем тебе брат? Он — соперник!
Может быть, братец Ужас и не отличается особым красноречием, но в проницательности ему явно не откажешь. Я задумалась.
— Хороший вопрос, своевременный. Видишь ли, я не питаю склонности к управлению государством, поэтому не вижу в Ульрихе соперника — и без лишней демагогии готова уступить ему и трон, и королевский титул.
— А что для себя? — недоверчиво склонив голову набок, поинтересовался Ужас.
— Мир в душе, любящая семья!
— Мир, — осклабился братец. — Нет мира. Нет плохих поступков, все относительно.
Доводы оказались здравыми, пришлось с ними согласиться.
— Возможно, ты прав. Мы всегда подходим к деяниям других людей со своими мерками, своими критериями. Вы с Ринецеей воспринимаетесь мной, как плохие. Но, вполне вероятно, вы, в свою очередь, считаете плохой — меня!
— Верно! — заверил меня принц. — Люди плохие, жадные, ты — плохая. У вас много всего — земли, пищи. У демонов — мало. Им негде жить, у них всегда война. А вы — не хотите делиться.
— Но вы и не пытались решить свои проблемы мирным путем, не пытались договориться с нами, — возмутилась я. — Просто пришли, как захватчики, да еще питаетесь человечиной! Почему?
— А ты разговариваешь с оленями, на которых охотишься? — выдал откровение принц.
Я пожала плечами:
— Тогда это война на истребление!
Принц рассматривал меня, как деликатесную колбасу:
— Ты надеешься победить?
— Конечно, — решила я выложить козыри. — Я узнала, что существует легенда, согласно которой тебя может убить существо, несущее в себе кровь трех рас!
— Не слышал о такой! — насмешливо признался братец.
— То есть как? — опешила я.
— А вот так. — Ужас наслаждался моей растерянностью. — Меня нельзя убить!
«Ох, попадется мне этот Марвин, — подумала я. — Если я вообще смогу отсюда выбраться».
— Но я могу убить тебя быстро, — щедро предложил принц.
— А как же Ульрих?
— Забудь, — глумливо посоветовал братец. — Ты его не найдешь. Ты ищешь душой, эмоциями, а надо — разумом. А такие поступки — по плечу только высшим существам.
Заносчивость принца начинала меня раздражать.
— А ты, значит, высшее существо? — ехидно допытывалась я.
Ужас кивнул.
— И Ринецея?
Второй кивок.
— И твоя сестра?
Очередной кивок.
— А как же тогда я смогла ее убить? — язвительно напомнила я.
Ужас приподнял тонкую верхнюю губу и угрожающе зарычал:
— Не упоминай имени моей любимой сестры!
— Ну, почему же? — Я нарочно продолжала злить самоуверенного брата.
— Она показала себя глупой, наивной девочкой — и погибла по-дурацки!
С громким, протяжным криком горя принц прыгнул на меня. В его руке сверкнул неизвестно откуда появившийся меч стихий. Я еле успела скатиться за кровать и выхватить Нурилон. Как два голодных хищника, мы кружили вокруг разделявшего нас ложа, не сводя друг с друга настороженных глаз. Разговоры закончились.
— Ты умрешь мучительно! — пообещал Ужас.
Я решила не тратить дыхания на бессмысленный разговор. Сейчас меня интересовало только одно: кто из них врал — принц или Марвин? Что такого особенного можно противопоставить существу, способному пожирать души? И есть ли это особенное — у меня?
Устав от бесплодного ожидания ошибки с моей стороны, принц решил идти напролом. Он со всей силы рубанул мечом по кровати. Я была уверена, что клинок, пусть даже имеющий магическую суть, застрянет в прочной древесине. Но лезвие прошло сквозь твердое красное дерево как через кусок масла, разделив постель на две ровные половинки, с грохотом обрушившиеся на пол. Ужас ногой отпихнул мешающие ему обломки, наступая на меня. А потом клинок в его руках превратился в сверкающую полосу, неразличимую человеческим глазом. Такого я не видела даже на тренировках со старым Гийомом, а ведь он, по его словам, когда-то обучался у лучшего эльфийского фехтовальщика, и в итоге — превзошел своего учителя. Я отбила один удар, чудом увернулась от второго — принц с яростным воплем пропорол гобелен, прикрывавший стену, — немыслимо изогнувшись, парировала выпад, повторить который никогда бы не смогла сама. Выхватила кинжал, но его тут же выбили из моей руки. Царапина на бедре, вторая — на руке. Принц легко пробивал любую оборону, вынуждая меня отступать, защищаться, вертеться колесом, блистая отнюдь не свойственной мне акробатикой. Каждый его удар мог стать последним. Я пока еще держалась, но мне просто везло.
— А тебя хорошо учили, сестра! — прохрипел Ужас. — Но меня — лучше! Смотри, этот прием будет последним из того, что ты увидишь в жизни. От него нет спасения!
«Он действительно непревзойденный боец, — обреченно поняла я. — Потрясающий!»