— Я сдеру с тебя облик Аолы! — пообещала я, приближаясь к демонице.
Ринецея взвыла. Ее руки, некогда тонкие и белые, а сейчас похожие на узловатые, сгнившие корни деревьев, взметнулись к разбушевавшемуся небу.
— Холод ночи, бездна Тьмы, призываю тебя! — нараспев выкрикивала демоница. — Затуши свет ее души, выпей жар ее тела, забери силу ее разума!
Порыв ледяного ветра, пронизывающий до мозга костей, закружился возле моих рук. Пальцы скрючились и онемели. Не дыхание, а лишь облачко пара вырывалось с помертвевших губ. Рукоять Нурилона налилась холодом и начала выскальзывать из непослушных ладоней. Я бросила меч на покрытую инеем траву и хотела выхватить дагу «Рануэль Алатора». Но пальцы, толку от которых сейчас было не больше, чем от скользких деревянных палочек, не смогли сомкнуться на волшебном оружии. «Боги, я не хочу такого позорного конца!» — вертелась в застывающем мозгу единственная мысль. Ринецея злорадствовала и ликовала. Довольная улыбка появилась на безобразном лице, демоница подошла ближе и протянула страшные когти, желая схватить меня. «Не сдавайся, — шептал рассудок. — Бейся, даже через не могу! Отступление заклеймит тебя бесчестием!» Раздирая замерзшую кожу, я подняла обледенелую руку.
«Не сдавайся, — шептал рассудок. — Бейся, даже через не могу! Отступление заклеймит тебя бесчестием!» Раздирая замерзшую кожу, я подняла обледенелую руку. Струйки еще не остывшей крови заструились по запястью, немного согревая его. Воспользовавшись последней доступной мне каплей тепла, я резко разогнула локоть, вкладывая в бросок остаток сил. Метательная звездочка, которую я всегда ношу за обшлагом рукава, маленьким светлячком, обагренным живой горячей кровью, сорвалась с моей руки и, распоров парчу, глубоко впилась в грудь Ринецеи. Раненая демоница издала вопль боли, расколовший каменные стены храмового дворика. Тонкий ручеек полупрозрачной субстанции начал вытекать из ее раны — и таять в воздухе. Сразу заметно потеплело, небо немного посветлело, исчезла незримая сила, сковывавшая мои органы. Лже-богиня попыталась вырвать звездочку, но лишь расширила рану, усилив изливающийся ручеек.
— Марвин! — изо всех сил позвала я. — Где ты? Я сдержала обещание! Она ранена и теряет энергию!
— Я здесь! — донесся до меня голос друга.
Над стеной храма, купаясь в облачке светлой энергии, парил Марвин, молодой и ослепительно прекрасный.
Ослабевшая демоница зашевелила губами:
— Брат! Принц демонов! Приди же и спаси меня!
— Слышу тебя, сестра! — прозвучал властный мужской голос. — Я помогу тебе!
Два огромных черных крыла спустились с небес, укрывая и защищая Ринецею. Подхватив Нурилон, я бросилась наперерез неожиданной помощи, но невидимый маг легко махнул крылом, сбивая меня с ног и отбрасывая далеко в сторону. На фоне скученных облаков мелькнули необычные золотистые очи, и яркие губы, приоткрытые в хищном оскале. Обвитая крыльями брата, Ринецея начала таять, растворяясь в воздухе:
— Мы еще встретимся, девчонка! — клятвенно пообещали мне ее пылающие ненавистью глаза.
Я растерянно поднялась с земли.
Черные крылья исчезли, унеся демоницу.
— Да, он очень сильный маг! — В голосе Марвина явственно слышались нотки зависти.
— Кто — он? — не поняла я.
— Ее проклятый брат, старший из троих. Принц демонов!
— С ума сойти можно, — ворчала я, рассматривая синяки и ссадины, щедро покрывавшие мое многострадальное тело. — Принц демонов, принц Ужас… И все — бойцы, все — маги. Куда уж мне, бесталанной, с ними тягаться!
— Но, несмотря на это, Ужаса ты все-таки убила! — поддразнил некромант.
— Да, — буркнула я. — Кстати, уверена, что ты просто нагло надул всех, придумав легенду про три крови!
Марвин довольно рассмеялся:
— Победителей не судят. И подозреваю, что большая часть легенд появилась на свет именно таким образом!
— Например, легенда о любви великого архимага некромантов и княжны Лилуиллы? — саркастично предположила я.
— Какая это еще Лилуилла? — прозвенел подозрительный женский голосок.
Марвин недовольно поморщился, украдкой показывая мне кулак. В небе рядом с ним появилась изящная фигурка вызывающе одетой девицы с русыми кудрями. Наряд, сплошь из полупрозрачной газовой ткани, не скрывал, а скорее пикантно подчеркивал все прелести кокетливого существа. Две тонкие дуги девичьих бровей ревниво хмурились. Как видно, тетушка Лепра настроилась весьма решительно и не собиралась делить своего красавца некроманта с кем бы то ни было.
Как видно, тетушка Лепра настроилась весьма решительно и не собиралась делить своего красавца некроманта с кем бы то ни было.
— Дорогая! — Марвин любовно поцеловал хрупкие пальчики подруги. — В моем сердце есть место только для тебя.
Он подхватил Лепру под локоток, и они, как два легкокрылых мотылька, полетели по чистому голубому небу. Усталая, израненная, мокрая, бессильно сидящая в луже воды, я откровенно любовалась их сияющей красотой и молодостью.
Взлетев высоко над крышей Храма, некромант соизволил вспомнить обо мне и обернулся:
— Ну, и чего ты там сидишь, твое величество? — насмешливо поинтересовался он. — Вылазь давай из лужи-то! Выходи в ворота с гордым видом победителя. В городе не осталось ни одного демона, твой народ собрался у дворца и желает видеть обожаемую королеву-избавительницу!