Возможно, и моей жизни угрожает опасность. Я стала свидетельницей… только чего? За что меня преследовали? За то, что видела, как лысый со странным именем Чиву выковыривал глаз у гипсового Александра Македонского?
Ну уж нет! Что-то готовится. На званый вечер с ножом в кармане не приходят. И уж тем более не портят имущество и не бегают за некоторыми из гостей, которые что-то слышали, но разобраться в услышанном не в состоянии.
Я сильно разволновалась и взяла с подноса пролетавшего мимо официанта бокал шампанского. Колючие пузырьки ударили в нос, но напиток мне понравился. Такой нежный, ароматный… Надо взять еще, чтобы успокоить нервы. Отдых называется! Не пришлось бы, вернувшись в Москву, отправиться к психиатру. «Доктор, мне кажется, что меня преследуют мужчины с ножами». «Какой замечательный образец фрейдистских комплексов! Вы не подождете, пока я позову студентов?»
Слуги с шампанским, похоже, озадачены не угостить каждого приглашенного, а намотать определенное количество кругов по залу.
Завидев среди дорогого сукна желтую ливрею, я бросилась наперерез, потрясая перед собой фужером. Но за несколько шагов до заветного подноса, не привыкшая ходить на высоких каблуках, я споткнулась и упала, попутно повалив какого-то белесого старичка.
— Позвольте вам помочь! — спешно произнес старичок, когда я уже вскочила, а он все еще кряхтел, сидя на полу.
— Простите меня! — взмолилась я. — Честное слово, это вышло случайно.
— Ну что вы, что вы! Позвольте все же, я…
Однако проявить галантность ему не удалось.
Встать помогала ему я.
Пока старичок поправлял смокинг и бабочку, я быстро его оглядела. Среднего роста, лет шестидесяти, с белыми словно снег волосами, такими же усами и бородой. У него были белесыми даже брови и ресницы. Прямо Дед Мороз какой-то! Только бородка аккуратно подстрижена.
— Было очень приятно изучить вместе с вами укладку паркета, — произнес старичок. — Можно узнать, как вас зовут?
— Меня зовут… Алена Вайденхоф.
— О, вы дочь покойного Карла Вайденхофа?
Антрополога, оставившего мне в наследство замок, оказывается, знали не только в Германии.
— Я его внучатая племянница.
Дед Мороз замер на секунду. Настала его очередь представиться, но он, наверное, пытался понять выражение «внучатая племянница».
— Клаус Энкель, — наконец произнес он. — Я — доктор медицины.
— Как интересно! — Я восторженно захлопала глазами. Надеюсь, из меня получилась настоящая пустышка. — Всегда мечтала быть доктором… И чем же вы занимаетесь?
Он улыбнулся… Как бы от него отвязаться?
— У меня своя клиника в Швейцарии. Занимаюсь в основном переломами. Сложными переломами, после которых приходится долго восстанавливаться.
Пора отделаться от этого милого старичка. Я решила пойти напролом.
— Извините, мне нужен хозяин этой вечеринки.
— Анри? — Поднял белесые брови доктор. — Он скрылся на втором этаже с какой-то дамой в очках…
— И в полосатом платье?
— Ну да.
Вот незадача! Куда они с Веруней направились?.. Снова подниматься наверх? Я там окончательно заплутаю!
— А куда он поднялся? Вы не знаете точно?
— Не волнуйтесь! — заверил Энкель с добродушной улыбкой. — Он спустится через несколько минут, чтобы продемонстрировать сюрприз. — И доктор указал на закрытый тканью постамент. — Расслабьтесь, выпейте еще шампанского, — предложил он.
Я поймала очередного официанта за рукав и обменяла пустой фужер на полный. Выпила залпом и взяла еще один. Нервы, кажется, успокоились, но увлекаться нельзя. Это я с виду крепкая, а на самом деле от вина меня здорово развозит. Помню, на дне рождения Сереги Фролова, альпиниста и путешественника, оказалась в чисто мужской компании. Дата была не круглая… Они пили только водку, и я осталась один на один с бутылкой болгарского мускатного. Не заметила, как опустошила ее. Рассказывали потом, что стояла на балконе и грозилась спрыгнуть с четвертого этажа без парашюта. На спор. Клялась, что не разобьюсь. Потом села в прихожей, чтобы обуться, да так и уснула.
Хорошо — мальчишки меня домой завезли. Сами отправились в ночной клуб…
— А вы чем занимаетесь? — вежливо поинтересовался Энкель.
Потом села в прихожей, чтобы обуться, да так и уснула.
Хорошо — мальчишки меня домой завезли. Сами отправились в ночной клуб…
— А вы чем занимаетесь? — вежливо поинтересовался Энкель.
— Переводами.
— Литературными?
— Нет. В основном с древних языков. Греческого, египетского и других.
— Да что вы говорите?! — удивился доктор.
Я вопросительно развела руками.
— А что, собственно, такого? Профессия как профессия. Не хуже других.
— Господь услышал мои молитвы и послал вас! — произнес Энкель. — Дело в том, что последние пять месяцев я не могу перевести одно загадочное слово.
Я нетерпеливо оглянулась в поисках Жаке. Хозяин вечеринки как сквозь землю провалился.
— Если это известный язык, то проблем нет. Если такой, о который поломала зубы лингвистическая наука — вроде этрусского, или минойского линейного письма А, — то извините… Вы знаете, какому языку ваше слово принадлежит?
— К сожалению, нет.
— Тогда так. Нужно выяснить, в каком географическом месте обнаружено слово. Принадлежит оно живой речи или встречается лишь на глиняных табличках — в сущности не важно. Следует заглянуть в краеведческую литературу и выписать, какие народы населяли данный регион, на каких, языках разговаривали. Дальше смотрим их словари…