— Я вас обидел?
— Нет. Я и есть — леди. Заклинательница погод с острова Кераган.
— Ах вот оно в чем дело, — с облегчением вздохнул Аланни. — Я уже слыхал, что эрмидэйцы насаждают на островах свою веру.
Скоро они станут словно оньгъе, такие же фанатики и мракобесы. Сочувствую.
Господин Каньер сам ответил на собственные вопросы, облегчив Джасс жизнь, избавив от ненужных объяснений. Как любил говаривать некий эльфийский принц, «Люди всегда торопятся с ответами». Он был прав. Надо всегда давать людям возможность додумать свою версию событий.
Они без всяких проблем доехали до следующего городка, который, по счастью, находился уже в Лейнсруде, там Джасс продала все, что связывало ее с убитыми насильниками, включая рыжую лошадку и кафтанчик. Обратив кровь в полновесное серебро, говоря словами менестреля. Взамен кобылы Джасс купила молодого послушного мерина за совершенно смешную цену, поторговавшись с барышником в маргарском стиле, то есть до обморока. Ритагон — это город, куда лучше приезжать с туго набитым кошельком.
Аланни Каньер не навязывал женщине свою компанию но и не давал сбежать от его деликатной опеки. Он все время оставался рядом и не давал ни малейшего повода себя прогнать. В герцогстве Лейнсрудском на вооруженную мечом даму обыватели взирали с недоумением, разве что пальцами не показывали, так что Джасс волей-неволей оказалась в кругу повышенного внимания к своей персоне. Воительниц во все времена здесь хватало только на парочку сомнительного содержания баек. Но присутствие Аланни пресекало все возможные неприятности, и Джасс была за это очень благодарна безземельному нобилю.
Ночевали в одной комнате, и благородный рыцарь отвернулся, когда Джасс начала раздеваться, даже без лишнего напоминания.
Ночью ей снились светло-светло серые глаза мужчины, и этот мужчина был не Аланни. И когда Джасс проснулась, подушка ее была мокра от слез.
На рассвете они, не сговариваясь, встали пораньше, быстро собрались и выехали вместе и в одном направлении. Словно одновременно услышали далекий зов.
Указатель на развилке решительно доказывал всем путникам, в какой стороне находится славный город Ритагон. Джасс, ни слова не говоря, двинулась в этом направлении, а Каньер покорно следовал за ней.
— Вас ждут в Ритагоне? — спросил он, не вынеся долгого тягостного молчания этого утра.
— Не думаю, — пожала плечами Джасс.
— Я бывал там раньше.
— А я — нет. Хочу посмотреть.
— Сравнить? — хитро спросил нобиль, рассчитывая на какой-то прокол со стороны спутницы.
— Великие города трудно сравнивать. Я видела Чефал, Ан-Риджу, Инисфар и Хисар, их невозможно уравнять хоть в чем-то. — Про другие места, более экзотические, Джасс умолчала.
— Ритагон — удивительный город. Наверное, самый прекрасный по эту сторону Внутреннего моря.
— Я знаю. Мне рассказывали.
И замолчала.
…Его сердце стучало мерно и убаюкивающе, теплая рука под затылком, вдвоем под одним одеялом — очень удобно.
— Расскажи мне про Ритагон.
— Я спать хочу.
— Ну-у-у-у! А кто обещал?
— Кто? — искреннее удивление в голосе.
— Ты.
Он еще какое-то время пытается увернуться, пускаясь на хитрость. Сильные пальцы скользят по самым чувствительным местам, заставляя всхлипывать и прогибаться под их неумолимой нежностью. Но любопытство сильнее соблазна.
— Ирье, ты обещал.
— Ладно. Я жил тогда на улице Трех Коней…
— Почему такое название?
— Потому что… потом расскажу, не перебивай, а то пожалеешь.
Я жил тогда на улице Трех Коней…
— Почему такое название?
— Потому что… потом расскажу, не перебивай, а то пожалеешь. Так вот, Ритагон поделен на Нижний и Верхний город…
От воспоминания бросило в жар, и бывшая кераганская леди покосилась на спутника украдкой. Не заметил ли? Вроде бы нет.
Она лишь кивала в ответ на пространные рассуждения Аланни о сущности городских поселений и важности оных для современной цивилизации. Молодой человек, очевидно, провел немало часов над сокровищами книжной премудрости, потому что без устали цитировал каких-то малознакомых Джасс авторов. Размышления Аланни были настолько пространны, что она быстро утратила нить повествования.
— В грядущие века большинство народонаселения будет проживать в городах, — решительно вещал Каньер. — Потому что…
По какой такой именно причине это должно случиться, Джасс слушала уже вполуха. «Сейчас бы сюда Альса, вот кто бы вцепился в умника, как пес в кость, — помимо воли подумалось ей. — У Ириена всегда имелось столько аргументов…»
Опять Альс, опять память услужливо подкидывает его излюбленные саркастичные интонации и словечки, от которых и захочешь, не избавишься.
— Да вы не слушаете меня, сударыня.
— Вовсе нет. Вы сказали: «Все предпосылки развития производства говорят о том, что…» — бойко ответствовала Джасс.
Давние ятсоунские привычки работали, как ни в чем не бывало, даже спустя двадцать лет. Одним глазом спишь, другим следишь за движениями мэтрессы, а ухо так и вовсе начеку. Ежели спросит, о чем шла речь, сразу отбарабанить последнюю фразу. А не то быть розгой поротой и посаженной на день в холодный чулан. Для повышения внимания на уроках.
— Простите, у вас был очень отстраненный вид. Если желаете, продолжим беседу вечером.