Джасс стало страшно. Эти потухшие глаза, обведенные черными кругами, заострившиеся до предела черты, расчесанный в кровь шрам на щеке, липкая грязная пакля вместо волос и обкусанные под корень ногти. Когда она увидела его в дверном проеме, то прокляла тот день и час, когда Мэду пришла в голову его гениальная идея. Еще немного — и от Ириена не осталось бы ничего.
Главное, сейчас сделать все так, словно ничего не случилось. Одни только боги знают, чего ей стоило сдержать крик, не броситься навстречу, не обнять и не прижать к себе, заслонив от всего мира руками, как щитами. Не разрыдаться от жалости и любви, тем самым, может быть, толкая его в бездну безумия. А говорят еще, что эльфы не сходят с ума. Достаточно одного взгляда на это истерзанное существо, чтобы понять, как ошибаются знатоки. Он уже на грани, в одном шаге от края.
— Это твоя гроза? — вдруг спросил Ириен, оторвавшись от тарелки.
— Моя, — смутилась Джасс. — Хорошая?
— Отличная. Прямо, как у настоящей ведьмы.
— А я теперь и есть настоящая ведьма, — с едва скрываемой гордостью сказала женщина.
— Поздравляю.
И он порывисто обнял Джасс, стиснув в объятиях с такой силой, что она только охнула. Откуда только силы у него берутся? Губы у Ириена отчаянно кровоточили, окрашивая поцелуй в трагические тона, но целоваться эльф не разучился, это точно. И не важно, что пахло от него отвратительно и грязен был Альс, как распоследняя свинья, руки сами, без участи разума расстегнули и содрали с него перевязь, следом на пол отправилась пропитанная грязью и потом рубашка. Они были живы, оба, и собирались друг другу это доказать немедленно, прямо сейчас. Прямо на лавке.
И доказали.
Она проснулась от звука «тюк-тюк-тюк» где-то за закрытым ставнями окном. Тело сладко ломило, и более всего хотелось поваляться в теплой постели еще немного, потягиваясь и похрустывая всеми косточками. Джасс ожидала, что одежда будет разбросана по всему дому, но, видимо, запамятовала, как оно — жить с эльфом. Ее нижняя рубашка, юбка, кофта и чулки лежали аккуратной стопочкой на кособоком табурете, а под ним стояли башмаки. И наверняка вода для умывания уже давно согрета, и с полки снято чистое полотенце, а пол помыт, равно как и посуда. Если бы женщины знали чуть больше о привычках чистокровных сидхи, верно, они бы целыми отрядами ходили за горы Натай охотиться на остроухих мужей.
Джасс неторопливо оделась, растягивая удовольствие, умылась, причесалась и выглянула за порог. Что ж там за «тюк-тюк» такой?
— Забор покосился, вот-вот завалится, — пояснил Ириен, услыхав, как скрипнула дверь, не оборачиваясь и не прерывая ударов обухом по кольям, загоняя их тем самым глубже в мокрую землю. — Никогда у тебя порядка нет.
— Ты завтракал?
— Нет. Собирай на стол, я скоро. И не стой на холоде, простудишься.
Он был недоволен и даже сварлив, а значит, совершенно здоров и телесно, и душевно. Коса волосок к волоску, чистая рубашка и наброшенный на плечи кожушок. Ну чем не хозяин маленькой фермы где-нибудь в благом и тихом Лаго-Феа?
Было одно удовольствие глядеть, как он ловко отщипывает кусочки от лепешки и быстро опустошает тарелку с кашей, запивая завтрак колодезной водой. И ничуть не портили его жуткая худоба и резкость черт, а старые шрамы, так вообще — добавляли странного, ехидного обаяния. Впрочем, похоже, в целом мире обаятельным Альса считала лишь Джасс, и то не все время подряд, а только когда он вот так вот улыбался самым краешком губ. Наглая, хитрая эльфья рожа.
— Ты знаешь, какой ты красивый? — спросила Джасс.
Подумала вслух.
— Знаю, — усмехнулся Ириен. — А для вчерашнего безумца так просто красавец писаный.
— Не сердись на Мэда. Зато я теперь свободна от проклятья.
— Я не сержусь, но пары зубов это ему будет стоить наверняка, — пообещал ворчливо эльф. — Когда-нибудь.
Она не удержалась, обхватила его плечи руками, прижалась к нему всем телом, просто от желания снова поверить в то, что он не бродит невесть где, одинокий и полубезумный, а вот он, рядом. Живой и сытый. Великие боги, что еще нужно женщине?
— Ирье, мы теперь всегда будем вместе? Всегда-всегда?
— Еще раз я такого кошмара не переживу, — уверенно заявил Ириен.
— Сколько бы нам ни было отпущено времени, я больше никуда без тебя не уйду.
— Ведьма и эльф — вот так парочка, — хихикнула Джасс.
— Ничуть не хуже всех остальных парочек. Случаются мужья и жены интереснее нравом и мастью, — назидательно пробубнил он с набитым хлебом ртом.
Вот это уже было новостью, даже для нее.
— И чего — венчаться будем? — полюбопытствовала ведьма.
— А ты собиралась жить со мной во грехе? — вопросом на вопрос ответил эльф, смешно копируя чопорные интонации жрецов.
И у Джасс окончательно отлегло от сердца. Это был тот самый Ириен Альс. Ее Ириен, самый вредный, языкатый и неуживчивый эльф обитаемого мира, матершинник, задира и нахал. Самый нежный, самый заботливый, самый лучший мужчина. Ее мужчина. И плевать, что она — человек и что она умрет гораздо раньше, а перед тем состарится у него на глазах. Плевать на всё и вся. У них есть еще немного времени, у них есть любовь, а значит, оно того стоит. Верно?