— Желаете развлечься, сударь? — прощебетал рядом резкий голосок.
Мэд неторопливо оглянулся, чтобы обозреть обладательницу приторно-сладкого запаха дешевых духов вперемешку с засахаренными конфетами. Дщерь человечья едва доходила росточком островитянину до плеча, была белобрыса, тоща, востроноса и, похоже, торговала единственной выдающейся частью своего тела — пышным бюстом. Сие чудо природы вызвало у Малагана некое замешательство, потому что до сих пор он и вообразить себе не мог, что подобное изобилие способно произрастать на столь убогом постаменте.
— Тебе чего, кра…савица?
— Я спрашиваю, может быть, благородному господи ну потребно согреть постель? — бойко протараторила девица и бросила торжествующий взгляд куда-то за спину потенциального клиента.
Он проследил направление этого взгляда и наткнулся на трех размалеванных шлюшек — местный цветник плотских пороков. Многогрудая, видимо, была самой отчаянной из их числа.
— Будет, — просто сказал Мэд, ухмыляясь краем губ. — Вечером придешь в мою комнату.
Девица продолжала стоять рядом и растерянно хлопать ресницами. Она явно не рассчитывала на столь скорое согласие.
— Чего стоишь? Топай отсюда, — приказал Малаган.
Идея ему пришлась по вкусу.
В смысле согреть постель посредством живой грелки. От мысли, что ее можно еще использовать другим образом, по прямому, так сказать, назначению, у эрмидэйца к горлу подступала тошнота. Продажная женщина продажной женщине рознь, иные шлюхи могли дать большую фору кое-каким княжнам по части манер, красоты и ума. И с некоторыми… Но белобрысое существо с коровьим выменем вместо груди не вызывало ни малейшей соблазнительной мысли.
Девка поторопилась исполнить повеление и косолапой походочкой затрусила в направлении лестницы, провожаемая участливыми взглядами товарок.
— Здорово! — завистливо молвил господи Валлэ, про наблюдавший всю сцену. — Вы умеете обращаться с женщинами, господин Малаган.
Тот пожал неопределенно плечами, не зная, что и сказать. С женщинами он обращался обыкновенно, не лучше и не хуже, чем с мужчинами, а также с лошадьми, собаками, кошками и прочими живыми существами. Демоны раздери, он же был аристократ по рождению. Кому как не ему уметь найти подход к любой женщине.
— Мне бы пообедать… — начал было он, обращаясь к хозяину заведения.
— Сей момент… Чего изволите?
— А что есть?
— О! — Орк мечтательно закатил глаза. — Каша с подливкой и домашняя колбаса!
Мэд приготовился услышать продолжение списка, но его не последовало. Нравы в игергардской глубинке были простые, и еда тоже изысками не отличалась.
— И?! — не поверил эрмидэ.
— Каша и колбаса… и пиво! — припомнил с трудом хозяин. — Я сваво слова держуся, сёдня пиво на халяву.
— Ладно, давай свою кашу, — фыркнул Мэд, убедившись, что его светские привычки начинают мешать ему же жить.
Обед не заставил себя долго ждать. В трапезной народу было всего ничего. Мытари — старый и молодой с медными жетонами на плащах, да торговец шерстью с приказчиком. Даже вездесущий господин Валлэ, землевладелец, куда-то исчез, перестав утомлять взор своим унылым видом и невысказанным вопросом в глазах. Оценив по достоинству жирную деревенскую колбасу и рассыпчатую, с пылу с жару, кашу с изрядным куском масла, Мэд покидать залу не торопился. Он медленно ел, аккуратно отламывая кусочки от свежайшей лепешки и отправляя их в рот, запивая все это чуть разбавленным пивом. Самая лучшая возможность без помех подумать, а поразмыслить было над чем. Например, над тем, где теперь искать Парда. Определенно они умудрились разминуться в Кармале. И Мэд простить себе не мог, что так надолго задержался в дороге. Оставалось только надеяться, что оньгъе додумается отправиться в Ритагон.
— Вы позволите?..
— Позволю.
Господин Валлэ, по всей вероятности, решил, что Мэд, не ровен час, заскучает без его восхитительного общества. Он воспользовался расслабленным настроением лангера и водрузил седалище на лавку напротив. Вид его был печален и выражал мировую скорбь, как у Несчастного Влюбленного из кукольного балагана, разве только на щеках черным углем не нарисованы были крупные слезы.
— Говорят, вы родом с самих Эрмидэев, — неуверенно пролепетал равилский землевладелец.
«Говорят!» — мысленно фыркнул Мэд. Его цвет кожи, лицо и прическа, его манеры и даже кличка его лошади не говорили, а прямо-таки вопили о том, где родился их хозяин. Тут не надо ни великого ума, ни проницательности больше, чем полагается человеческой природой, чтобы догадаться. А посему Мэд никак не отреагировал на не то вопрос, не то заявление господина Валлэ.
На вкус Малагана, для человека, своими руками расшвырявшего толпу отчаянных драчунов, тот держался слишком скованно.
— Я часто бывал в Орфиранге и видел ваших соотечественников.
— Все может быть, — спокойно ответствовал Мэд.
— Что привело вас в Игергард?
— Жизнь в Тартоннэ с каждым годом становится все более и более однообразна, но я уже давным-давно покинул родину. Еще в ранней молодости.
— Я вас понимаю. Церковь Вечного Круга не слишком терпима к… инакомыслящим, — усмехнулся Валлэ.
— А вы, случаем, не адепт Церкви? — лениво полюбопытствовал Малаган.