— В заднице у холопа, вы хотели сказать, — просветила его леди Клотильда. — Всякому известно и понятно, что к истинно благородным людям слова эти относимы никак быть не могут.
— Ну да, — ехидно заметил Серега, — у истинно благородных и задние части тела по-другому устроены. Аж светятся…
Они задернули за собой кожаный полог так тщательно, словно он мог служить преградой между ними и тем неведомым, что оставалось сейчас позади, в колодце. Прошли мимо барона, жалкого, несчастного, уже ничем не напоминающего того лощеного мерзавца, каким он выглядел прежде. Вышли. Леди Клотильда достала откуда-то сверху тяжелый булыжник навесного замка, продела скобу в ушки, со скрежетом и до упора прокрутила в скважине ключ. Ключ сунула себе за пазуху.
— На всякий случай, — пояснила она Сереге, — мало ли что… А так до вечера мне будет спокойнее.
Они вернулись по коридору в пиршественную залу. Бывшие баронские, а теперь, надо полагать, уже его, Серегины гости, успели к этому времени покончить со своим поздним ужином. Или с ранним завтраком? Но расходиться никто не спешил, все сидели за пустыми столами, прибранными проворной челядью. Негромко переговаривались. При их появлении все разом обернулись. Серега вместе с леди Клотильдой, к своему смущению, неожиданно очутился в перекрестье множества взглядов. Самых разных взглядов — от насмешливо-любопытных до откровенно-вопрошающих и тяжелых. Но открытой, ярой враждебности во взгляде Серега ни у кого не заметил. К своему облегчению. Похоже, барон здесь так-таки никому и не успел внушить непреодолимой симпатии к себе. За всю свою не такую уж и короткую жизнь.
Клоти, не отходя далеко от той дверки, из которой они только что вышли, перекинула ногу через ближайшую скамью, уселась за пустой стол.
— Есть в этом замке еда и вино?!
На звук жизнерадостного рева, спотыкаясь от усердия, явились слуги, кланяясь, протерли тряпкой и без того чистый стол, хором вопросили:
— Что будет угодно милорду и миледи?
— Поесть, — распорядилась Клоти. — Что-нибудь не слишком тяжелое — кабанчика там или просто свинку… Но не моложе чем годовалую! А то и так бают, чтo, дескать, леди Клотильда Персивальская дитев жрет. Матери деток пугают — мол, придет страшная баронесса Клоти и съест тебя, если не будешь мамку слушаться…
— Как врут-то люди, — лицемерно посочувствовал Серега, садясь рядом, — про столь добрую и кроткую особу, которая и мухи не обидит!
— Зазря — не обижу, — наставительно подняла указательный палец Клотильда.
А затем нацелила его на Серегу, — а за глупые речи — непременно. И к мясу чтоб мне было вино! Сэр Сериога, будь другом, распорядись уж в своем замке. Я ж теперь… в гостях у тебя вроде бы.
— Вина леди! — на пробу решил рявкнуть сэр Сериога. Слуги, невесть откуда понавылезшие и стоявшие до этого перед ними дружной кучкой с открытыми от любопытства ртами, тут же кинулись врассыпную. — А мне воды! И еды!
Стол мгновенно оказался заставлен едой. И кувшинами с вином. Пожилой слуга, кидая на Серегу возмущенные взгляды, на серебряном подносике принес и с дрожью водрузил на столешницу стакан с прозрачной ледяной водой. Прижал освободившийся поднос к себе и с ужасом посмотрел на Серегу.
— Что?! — несколько смущенно рыкнул сэр Сериога, которому стало уж как-то совсем не по себе от множества взглядов, обращенных на него. — Чего смотрим?
Слуга испарился. За него задумчиво ответила леди Клотильда:
— Считается, что благородным господам утолять жажду водой не положено… Сие по чину лишь простолюдинам. Да еще скотине.
— Благородство, — царственно ответствовал герцог Де Лабри, — должно содержаться не в том, что пьют. А в том, кто пьет.
— И то верно, твое сиясьтво. Хорошо говоришь… иногда. Вот бы тебе еще и драться так хорошо уметь, как ты говорить навострился.
Сбоку за накрытый стол садился оборотень.
— А, милорд в лисьей шкуре! — довольно дружелюбно промычала с набитым ртом леди Клотильда и помахала в воздухе костью с лохмами мяса, носившими на себе следы ее крепких зубов. — Как же, как же, присоединяйтесь. Что мне в вас нравится — так это то, что после каждого вашего спасения судьба нам непременно посылает добрый стол. Правда, не знаю, как завтра будет — сегодня вы почему-то в драку не полезли, берегли шкурку-то…
— Не знаю, будет ли нам завтра стол, коли сегодня он — под стол! — сымпровизировал в отместку разобиженный до глубины души Серега и взял с блюда здоровый ломоть окорока.
— Дурные стишки, — отреагировал оборотень, тоже как ни в чем не бывало берясь за копченую свинину. — Вижу, что с виршами дела у вас обстоят так же, как и с воинским искусством, — плохо. Очень плохо, А между тем сегодня ночью…
— А откуда оборотень знает, что должно быть… будет сегодня ночью? — негромко поинтересовался Серега и увел из-под носа у оборотня последний кусок хлеба. Впрочем, слуги тотчас же принесли новое блюдо, даже не блюдо — целый поднос с крупно нарезанными ломтями. — В застенке баронском его вроде бы с нами не было…
— Знал про все, когда вы и сами еще ничего не знали, — отрезал оборотень. — Каждый, кто бегает по лесным тропам то на двух, а то и на четырех лапах и думает при этом не как зверь, а как человек, знает о тех… НЕКИХ, кто поселился в замке. Бароны Квезак всегда боялись, что явится однажды кто-нибудь вроде вас и придется им отдавать землишки. Вот их последненький и озаботился о страже, и приветил откуда-то взявшихся этих тварей…