Коридор окончился, и они свернули на лестницу, идущую вниз. В конце ее виднелись резные деревянные двери, довольно-таки косо висящие на петлях — чувствовалось, что в последний раз их распахивали не руками, а пинали ногами. Причем пинки шли от всей души, расширенно необъятной вследствие значительных спиртных вливаний. Из-за дверей доносился пьяный гомон и лился багровый прерывистый свет, рассеивавший темноту лестничного пролета. Серега протянул руку, ухватил Клотильду за плечо.
— Клоти! Может, мы сначала хоть какой-нибудь план составим.. Ну, кто идет спереди, кто сзади, и все такое подобное…
— Какой такой план, сэр… друг мой Сериога?! — искренне поразилась броненосная дива. — Разве у небольшой заварушки бывают планы? Я впереди, как… как Персиваль. Вы за мной, как… как прикрывающий мне спину.
— Вроде парадной попонки, — тут же ввернул неунывающий оборотень, — которая спину кобыле прикрывает. Чтоб не надуло чего. И спина вроде бы прикрыта, и честь какая — все ж таки попонка-то с герцогским достоинством!
— Умолкни, куроед, — осадила шутника Клоти, осторожно ставя ногу на следующую ступеньку. — Сэр Сериога, главная ваша задача — не отстать от меня. Эх, вам бы лучше щит вместо меча! Хоть бы головушку свою им прикрыли. Ну да ладно. Принимайте удары на кинжал, отбивайте их его лезвием и тут же пускайте в ход меч. Зело необычен сей клинок, и удары им можно наносить не только рубящие, но и подобные ударам копья — колющие.
Зело необычен сей клинок, и удары им можно наносить не только рубящие, но и подобные ударам копья — колющие. К таким ударам не привычны наши рыцари… Поэтому так и делайте. Я, насколько смогу, прикрою вас. Но помните: двигаюсь я быстро и отстать от меня — будет смерти для вас подобно…
— Аларм, леди Клотильда, — преувеличенно бодро высказался Серега, ощутив на практике, насколько верно выражение: «поджилки от страха трясутся». У него они точно тряслись, да так, что и колени друг об дружку колотиться начали. — Не отстану. Вообще сделаю все, что смогу… лишь бы и дальше радовать вас возможностью беречь мое бренное тело от злоумышлении и посягательств.
Леди Клотильда на это нахальное заявление и бровью не повела, бросив только:
— А как же иначе… У нас же все еще и минутки свободной не было, дабы вы могли меня поучить рассуждать высокими словесами об этом самом, как его там… мироздании. А мы, Персивали, не любим, когда нам мешают хоть разок в жизни да приобщиться к чему-нибудь… столь высокомудрому, как болтовня о скорлупах небесных… Ну, на счет три — раз, два, три… поехали!
Она, пригнувшись, нырнула в полураскрытые двери залы и стремительной молнией (сияние которой вполне заменял блеск ее всегда и от всей души начищенных доспехов) понеслась по огромному, залитому багрово-зыбким светом факелов залу. Вдоль стен гигантской буквой «п» тянулись столы. Торец буквы стоял на некотором возвышении. Заставленный в таком количестве кувшинами для вина и золотыми посудинами в виде громадных супниц, что людей, сидевших за ними, практически не было видно. Но из-за этого посудного забора все же доносился счастливый пьяный ор, подтверждая факт существования и за ним некоторой разумной жизни, основанной не на воде, как обычно, а на вине. За боковыми столами разумная жизнь была поактивнее, потому как орали там не в пример громче. Оборотень, подтверждая легенды о неуловимости своего племени в случае непредвиденных осложнений, уже успел испариться неведомо куда. И сделал это, по всей видимости, едва войдя в зал. Серега бежал следом за леди Клотильдой, крутясь по ходу движения, как волчок, и пытаясь высмотреть хоть одного нападавшего. Но их не было — пока, во всяком случае, не было. Пирующие опомнились только тогда, когда до торцевого стола Клотильде с Серегой оставалось уже не больше шести метров. Четыре человека, спотыкаясь, выскочили из-за боковых столов, бросились с двух сторон наперерез, с пьяной удалью размахивая мечами. Леди Клотильда, утробно рыкнув, приняла один из ударов на гарду своей оглобли из ярко блестящей стали, которую она почему-то называла мечом. Да еще и своих предков. Хотя оглобля она и есть оглобля, особенно если сравнивать это внушительное оружие с теми недомерками, с какими лезли на нее противники. Гарда приняла чужое лезвие, раздался треск… и меч нетрезвого храбреца разлетелся на куски. Леди Клотильда, не теряя времени, пнула беднягу в живот, тот отлетел куда-то очень далеко, и, судя по его виду (а особенно по вою), мысль о вооруженном сопротивлении кому бы то ни было теперь надолго оставила его голову. Тем временем Клоти, не задерживаясь, тычком эльфийского меча в правое плечо вывела из боя следующего нападающего, преодолела могучим прыжком еще два метра, увлекая за собой и Серегу, и нападавших. Развернулась и, явно устав от приличных манер в ходе ведения боевых действий, слегка скучающе рубанула по плечу третьего нападающего. Его меч к этому моменту уже успел одолеть примерно половину длинной дуги, по которой опускался на леди Клотильду. Плечо разошлось на две части (как бумажка порвалась — успел еще растерянно подумать Серега). Хлынула кровь. Его затошнило…