— Начнем с парижских убийств, — сказала она. — Мотив?
Ей ответил голос отца:
— Простое совпадение. — Он говорил по-французски, с сильным акцентом. — Наш народ был в опасности.
— Нелли Баржак и Франческа Терча грозили раскрыть вашу тайну. Но Марион Кантело? При чем тут была она?
— Она обнаружила наши… симптомы.
— Где?
— В институте Беттельгейма.
— Но я проверяла. Хоакин никогда не наблюдался в этом институте.
Альфонсо Палин ухмыльнулся и откинул со лба прядь волос.
Когда он заговорил, это был уже Антуан Феро:
— Ни один из нас там не наблюдался. Зато я лечу там других. Даю консультации. Меня интересует аутизм. Разве это не понятно? Я ведь могу поделиться с другими собственным опытом…
Вот дура. Она изучила списки детей, проходивших лечение в институте Беттельгейма. Ей и в голову не пришло проверить персонал. Если бы она это сделала, то сразу же наткнулась бы на имя Антуана Феро. Еще один урок.
— Однажды Марион застала меня в момент припадка. И поняла, что я сам страдаю аутизмом…
— И что ты обманщик. Может, Хоакин в самом деле получил образование юриста и палеоантрополога, но Антуан Феро уж точно не получал образования психиатра. Антуана Феро попросту не существует.
Антуана Феро попросту не существует.
— Ну, ты же наверняка слышала, как про это говорят… — с усмешкой произнес он. — Психиатр — это псих, изменивший своему предназначению.
— Как ты познакомился с Нелли Баржак?
— Это Хоакин. Мы встретились на коллоквиуме, посвященном теме генетического наследия народов Латинской Америки. Позже она позвонила мне и рассказала про образец крови, присланный Мансареной. Она знала, что я родом с северо-востока Аргентины. Той же самой области, откуда поступил образец…
— Франческа Терча?
— С Франческой мы давние друзья. Познакомились в Университете Буэнос-Айреса. Вместе ходили на лекции по палеоантропологии. И Хорхе Де Альмейда из той же компании. Мы учились в одной группе.
Вот она, изюминка. Если бы она внимательнее рассмотрела групповую студенческую фотографию, ту самую, на которой Де Альмейда написал «Те Quiero», то узнала бы… Антуана Феро собственной персоной. Проклятье. Проклятье. Проклятье. У нее в руках были все улики. С самого начала. Ну, почти с самого начала.
— Она тоже со мной разговаривала. Рассказала про череп. Про раскопки Де Альмейды. Но я и понятия не имел, что она работает над скульптурой.
Жанна мысленно ставила галочки на каждом эпизоде. Факты не намного расходились с ее предположениями.
— Франсуа Тэн.
— Ну, с ним все еще проще. Он нам позвонил.
— Кому из вас?
— Хоакину Палину. Он сравнил записи в электронных записных книжках Нелли Баржак и Франчески Терча. И в той и в другой оказалось имя Хоакина. В воскресенье утром он мне позвонил. Из своего кабинета. Мы договорились встретиться в Люксембургском саду. Он уже связался с Эдуардо Мансареной в Манагуа. И с Даниелем Тайебом из Сельскохозяйственного института Тукумана. Он понял, что ключ к убийствам таится в палеонтологическом открытии, возможно, совершенном на северо-востоке Аргентины. Пришлось мне наведаться к нему в гости. В тот же вечер…
Жанна прислонилась к стене. Несмотря на холодный кондиционированный воздух, у нее взмокла спина. Она проверила все телефонные звонки Тэна — но только с мобильного. А он звонил из своего кабинета. Еще одна ошибка. Дальнейшее не нуждалось в комментариях. Хоакин приехал в Никарагуа и прикончил Мансарену. А затем отправился к своим истокам. В компании с ней.
Только одна деталь не вписывалась в общую картину.
— В понедельник, девятого июня, — снова заговорила она, — Антуан Феро сел на самолет до Манагуа, рейсом через Мадрид. Вечером того же дня на меня в его кабинете напал Хоакин. Я допускаю, что у вас несколько личностей, но раздваиваться вы все-таки не умеете.
Психиатр хмыкнул. Со своими налитыми кровью глазами он походил на персонажа ужастика шестидесятых годов, в котором вампиров играют самые смазливые актеры.
— Мы забронировали билет, но никуда не полетели.
— Почему?
— В здании аэропорта «Руасси» мы купили дневной выпуск «Монда». Там сообщалось про смерть Тэна. И говорилось про то, что некая дама, следственный судья, отличилась на пожаре, рискуя жизнью в попытке спасти погибшего. Они даже напечатали ее фотографию. И мы узнали свою новую знакомую из Гран-Пале. Которая нас коварно обманула. Мы вернулись. Подкараулили тебя на улице Ле-Гофф. Мы решили, что будем с тобой ласковы. Выступим как Феро — он умеет очаровывать женщин. Но Хоакин, мальчик из Кампо-Алегре, вылез вперед. И ты от нас сбежала. В тот же вечер мы улетели в Манагуа. В сущности, что у тебя на нас было?
— Почему потом ты меня не убил?
— Ну, назовем это… любопытством. Даже восхищением. Когда мы обнаружили тебя в доме Мансарены беседующей с никарагуанскими полицейскими, мы сказали себе, что перед нами не обычный противник.
— Но ведь я могла тебе помешать.
— В доисторические времена мужчины, которые разрисовывали пещеры, использовали трещины и неровности камня. Они включали их в свои картины. Ты была такой трещиной. И мы решили тебя использовать. Включить тебя в нашу фреску. Ты могла послужить нам, помочь нам лучше себя узнать. Открыть некоторые детали нашей истории, неведомые нам самим.