Однако потом все вернулось на круги своя. Диротренорос, по-прежнему находящийся под охраной, добился разрешения побеседовать со своими людьми. Он выступил перед ними на поле, где все еще высились громады «Холмов», произнес получасовую речь, и по ее окончании томурайцы вновь готовы были целовать ему руки.
Красноречивый и удивительно харизматичный, этот старик как-то умудрился полностью оправдаться в глазах своих последователей. Теперь на него смотрели с еще большим обожанием — ведь он с болью в сердце истреблял своих же собратьев-мутантов, защищая человеческий род, чуждый ему по крови. Диротренорос убедил всех — и ему поверили, — что по окончании своей великой миссии он совершил бы самоубийство, избавив таким образом мир от последнего мутанта.
Впрочем, политика Диротренороса теперь полностью изменилась. Он больше не призывал атаковать ГИОТ и истреблять мутантов. Он поведал своим последователям, что нашел иной путь — более надежный и более гуманный.
И ему вновь поверили.
Надо заметить, что Диротренорос ни словом не солгал. В его голове произошел настоящий переворот после того, как Креол и профессор Лакласторос посвятили его в свои планы. Он увидел воздействие Сияющего Ока, услышал о планах на очищение всей планеты — настоящее очищение! — и стал самым горячим сторонником этого проекта. Когда гиотцы, уверившись в искренности бывшего врага, разрешили ему свободно передвигаться, он включился в дело с фантастическим пылом.
А строительство пирамиды-накопителя шло своим чередом. Креол прерывался только на сон, еду и приступы бешенства. Возле него каждый день собиралось все больше и больше зрителей — казалось, что им нечем заняться, кроме как глазеть на работу архимага. Креола это страшно раздражало — он орал на зевак, швырялся всем, что попадалось под руку, и не применял магию только из-за необходимости экономить ману.
Диротренорос навещал мага почти каждый день. Он внимательно наблюдал за происходящим, задавал все новые вопросы и всеми силами доводил Креола до белого каления. Тот иногдаотвечал, но чаше огрызался и произносил какие-то непонятные слова. Поэтому Диротренорос довольно быстро приучился являться в определенное время — когда Ванесса приносила учителю поесть. В это время Креол шел на контакт несколько охотнее. На вопросы он все равно не отвечал, но хотя бы и не швырялся тяжелыми предметами.
— Так сколько все-таки понадобится времени, чтобы очистить всю планету? — уже, наверное, в сотый раз спрашивал Диротренорос.
— Около десяти лет, — терпеливо повторяла Ванесса. — Быстрее не получится. Но уже в следующем году здесь будет достаточно чистой земли и воды, чтобы прокормить всех нынешних обитателей Плонета.
Креол равнодушно жевал ломоть вяленой свинины.
Дзе Моргнеуморос и Сей Гангегорос вполне примирились. Все-таки раньше они были друзьями — и хотя потом крепко поссорились, совместный бой под стенами ГИОТ заставил их позабыть обиды. Гангегорос, оставшийся без своего казино и большей части подручных, решил вновь податься на военную службу и уже считал дни до отбытия на Рари.
Ванесса неохотно, но все же простила этому мутанту свое похищение — и была очень рада, когда получила назад любимую «беретту». Гангегоросу явно не хотелось расставаться с магическим оружием — он вполне оценил его бесконечные патроны, — но мутант заметно побаивался Креола, а потому решил заручиться поддержкой его женщины.
Строительство по-прежнему продвигалось страшно медленно. У Креола не было подручных, приходилось работать в одиночестве — да он никому бы и не доверил помогать себе в столь важном деле. Пожалуй, даже Шамшуддин, окажись он здесь, получил бы от ворот поворот. Тем не менее величественная пирамида потихоньку поднималась все выше и выше.
Дни шли своей чередой. И к концу четвертой недели Креол наконец завершил свой шедевр. Сияющее Око было торжественно водружено на вершину, и маг на глазах у тысяч зрителей сотворил магический ритуал.
Какое-то время ничего не происходило. Все напряженно ждали. Вот уже послышались первые перешептывания, на Креола начали поглядывать с сомнением — но тут какой-то мальчишка громко вскрикнул. Сконь рядом с пирамидой стала… исчезать.
Она таяла, как кусок снега в горячей воде. Не оставалось ни крупицы, ни щепотки этой грязно-белой субстанции, покрывшей весь Плонет. Круг чистой земли стремительно расширялся — каждую секунду его радиус увеличивался сантиметров на шесть-семь.
Через полторы минуты эффект Сияющего Ока достиг ближайших зрителей, и в толпе раздались восторженные возгласы — запачканная одежда начала очищаться, сконь рассеивалась, словно ее и не было.
Спустя пять минут все собравшиеся уже стояли на чистой земле без единого пятнышка скони. Дышать тоже стало гораздо легче — воздух в кои-то веки обрел прозрачность. Лица светились благоговением, на мерцающую пирамиду глядели, как на материализовавшееся божество.
Мар Диротренорос, стоявший в передних рядах, бессильно упал на колени. Он сгреб гостями сухую землю, прижал ее к лицу и зарыдал. Сквозь всхлипывания прорывался бессвязный лепет:
— Спасибо… Спасибо…
По зеленому лицу профессора Лакластороса тоже текли слезы. Он смотрел на все растущий черный круг и не произносил ни слова. У сморщенного карлика дрожали губы.