— Тихо, пациент, тихо, — над Эдиком склонилась медсестра, черты которой расплывались в неярком свете больничной палаты.
— Сейчас я принесу успокоительное. Сделаю укольчик, и больно больше не будет…
— Рука! Моя рука! — причитал Эдик. Из глаз его катились слезы. — Этот подонок, вонючий докторишка, оторвал мне последнюю руку! Я безрукий инвалид! А-а-а!
— Всё будет хорошо. Протез приживется, — женщина поморщилась. — Незачем так нервничать и вопить. Не маленький уже.
— Вторая рука! Я хочу еще один протез! Два протеза!
Медсестра укоризненно покачала головой:
— Ты с одним справься сначала. Сразу и второй тебе. Ишь, какой капризный! Протез, между прочим, дорогой. Не всякому по карману.
— Я не смогу жить одноруким! То есть с одним протезом… Мне и с одной рукой было тяжело!
— Нормально будешь жить, — медсестра невольно подивилась, как мастерски Кондратьев готовит пациентов к операции. Горемыки согласны уже и здоровые руки на протезы менять! Вот что значит квалифицированная психологическая адаптация.
Продолжая причитать, Эдик скосил глаза и увидел, что правая рука на месте. Настроение его резко изменилось. Он едва не завопил еще громче — от счастья. Злокозненный таргариец, грязная комната и чудовищная операция — всё это привиделось ему после наркоза, которым накачивал его рангун-анестезиолог. Хирургом был вовсе не маленький странный таргариец с лохматыми ушами, и даже не любитель ректальных термометров Кондратьев, а высокий благообразный старик. Профессор Долгий. В белом халате, колпаке и стерильных резиновых перчатках… Эдик помнил его лицо очень отчетливо. Хотя перед операцией они встречались всего один раз. Доктор заверил пациента, что всё будет в порядке, поскольку операция проведена на высшем уровне, посетовал на то, что наркоз может вызвать некоторые галлюцинации, зато абсолютно безопасен для здоровья.
И галлюцинации были. Кошмарные, реалистичные видения. Но как же хорошо, что они так и остались галлюцинациями. Какое счастье! Его правая рука на месте! Ушастый таргариец ее не оторвал!
Цитрус снова расплакался. На этот раз от счастья. Медсестра поглядела в сторону видеокамеры круглосуточного контроля, погладила на всякий случай беспокойного пациента по голове — пусть думают, что она относится к больным с нежностью и материнской заботой, повторила, что всё будет в порядке, и вышла из палаты.
На самом деле, орущий не своим голосом пациент ее порядком рассердил. Пару дней назад от нее к молоденькой аспирантке из научного корпуса сбежал муж, и она думала днем и ночью только о человеческой подлости, испытывая острое желание отомстить. Люди, их жалкие эмоции, их ничтожные проблемы раздражали ее донельзя. Всё это было мелким и незначительным на фоне подлинной трагедии — краха ее семейной жизни.
Хирург навестил Эдика спустя пару часов.
Цитрус перед этим сытно пообедал — кормили в госпитале отлично. За едой Эдвард снова прослезился. На сей раз от умиления — новая механическая рука вела себя великолепно. Даже сравнить нельзя с прежним зеленоватым протезом. Кисть и пальцы телесного цвета, до самого локтя крепкий полимер и откидная крышка, а под ней титановый сплав — прочная механика, из тех, что не сломается и не износится даже за сто лет. Держать новой рукой вилку оказалось настолько комфортно, словно основным предназначением протеза являлась способность пользоваться столовыми приборами.
— В чем дело? — поинтересовался благообразный хирург, склоняясь над пациентом. — Почему слезы? Я видел, вы плакали… И не раз. Остались какие-то боли? Или у вас трудности психологического характера?
— Я так вам благодарен, — выдохнул Цитрус. — Всё просто замечательно. Вы — волшебник, чародей, кудесник! Лучший из людей! А уж из докторов — точно.
— Мои заслуги самые скромные.
— Всё просто замечательно. Вы — волшебник, чародей, кудесник! Лучший из людей! А уж из докторов — точно.
— Мои заслуги самые скромные. Новый протез — уникальная разработка ученых России и Дойчлэнда. Изготовлен на Константинопольском заводе точной механики. Я был там несколько раз. Завод стоит на берегу Мраморного моря. Тишина, знаете ли, покой, чайки реют над волнами. У работников завода свой пляжик. Девушки загорают топлесс…
Профессор погрузился в приятные воспоминания и долго молчал.
— Стало быть, мой протез прямо с Земли? Из России?
— Да. Да… Полагаю, ваше существование станет теперь более сносным. Влачить его с таким протезом не в пример легче, — всё еще пребывая мыслями на Мраморном море, пробормотал хирург.
— Влачить существование?! — в ужасе вскричал Цитрус.
— Нет, вы будете жить. Конечно же, жить полной жизнью! — Профессор, наконец, пришел в себя. — Только разве вдали от Земли и от Мраморного моря может быть жизнь? Да и топлесс здесь никто не загорает. — Он вздохнул. — Только мужики. Но это малоинтересно… Впрочем, не стоит унывать, — спохватился он. — Вы молодой, вам везде хорошо. Вы быстро освоитесь с вашей новой рукой. У протеза масса полезных функций. Кроме тех базовых знаний и навыков по пользованию этим чудом техники, что были даны вам в гипнотическом виде, пока вы отходили после анестезии, протез имеет массу любопытных и полезных свойств. Инструкция по пользованию на голографической карте в плеере. Посмотрите, заинтересовавшие вас разделы можно перекачать непосредственно в мозг с помощью гипнотической программы.