— Ну и дела! — крякнул Мучо. — У меня, например, нет семьи.
— Зато есть мы, — заметил Цитрус. — И организация. Организация мусонов, которой очень нужны деньги!
Чавос внимательно посмотрел на Эдика и понял, что тот на самом деле не очень радуется.
— Надо это обсудить, — буркнул он.
— Ладно, обсудим…
В дверь номера вдруг заколотили особенно ожесточенно.
— Как же они мне надоели! — Цитрус рассвирепел не на шутку. — Вот выйду сейчас, — сказал он, — и дам нескольким уродам электрошокером для острастки.
— Эдик, друг мой, — Мучо Чавос разглядывал его с удивлением, — что это с тобой? Раньше я не замечал в тебе такой агрессивности. Напротив, ты отличался стойкостью характера. Доводил до белого каления других, а сам всегда оставался спокойным.
«Действительно, — подумал Цитрус, — что это я?»
Голограмма Кондратьева давно исчезла, но Эдик мог бы поспорить, что «добрый доктор» наблюдает за вспышкой гнева с радостью. А вдруг он всё это спровоцировал сам?! Эдик вспомнил баллончик с жидкостью, усиливающей агрессивность, которым Матвей Игнатьевич опрыскал их перед вылетом. Кто знает, когда и как их могут подвергнуть действию этого состава?! Быть может, сейчас как раз наступил момент, когда концентрация гормонов агрессии в крови достигла максимума.
— Нужно взять себя в руки, нужно взять себя в руки, — забормотал Цитрус. — Нельзя поддаваться этим настроениям, а то я со своей силищей таких дров наломаю, что потом не скоро выйду на свободу. Лет эдак через триста…
Пока он рассуждал, стук в дверь превратился в беспорядочную барабанную дробь. Поклонники команды игроков, обитающих в отеле «Голубая креветка», требовали общения со своими кумирами.
— Не надо так нервничать, — проговорил Мучо Чавос, глядя, какие страшные рожи корчит Цитрус, стараясь побороть гнев.
— Всё, я больше не могу! — вскричал Цитрус, подбежал к двери, распахнул ее и ткнул козой-электрошоком в первого попавшегося мужеложца. Послышался громкий крик, и полицейский-рептилия, уронив фуражку, повалился в толпу. У Эдика упало сердце.
«Что я наделал?! — подумал он. — Только не коп…» Но это был именно коп. Голоса поклонников быстро смолкли. Они подались назад, оставив лежащего на полу полицейского. Удар тока напрочь вышиб из него дух, он лежал почти без движения, только длинный хвост легонько постукивал по полу.
— Дылда, — крикнул Эдик, — скорее помоги мне! Давай втащим его внутрь. Принесли же черти.
Увидев здоровяка, который легко поднял полицейского на руки, толпа снова взревела. Послышались крики: «Какой красавец!», «Настоящий силач!», «Он просто душка!». Началась даже небольшая драка. «Он мой!», «Нет, мой!». Как только полицейский оказался в номере, Эдик захлопнул дверь и привалился к ней, стараясь соображать как можно быстрее. Интересно, Кондратьев видел, как всё произошло?! Ну, разумеется, видел…
Словно услышав мысли Цитруса, Матвей Игнатьевич нарисовался в углу комнаты. Вид у него был уже даже не рассерженный, а скорее растерянный. От своих подопечных он явно ожидал всего, всего, но только не того, что они вырубят полицейского.
— Вы что же делаете?! — прошептал Кондратьев, и, возвысив голос, закричал: — Вы что ж со мной делаете, кретины несчастные?! Хотите меня до инфаркта довести?! Вы ж меня заживо хороните! Кто этот коп? Почему вы его сюда притащили?
— Он сам пришел, — попытался оправдаться Эдик, — я его даже не видел.
От своих подопечных он явно ожидал всего, всего, но только не того, что они вырубят полицейского.
— Вы что же делаете?! — прошептал Кондратьев, и, возвысив голос, закричал: — Вы что ж со мной делаете, кретины несчастные?! Хотите меня до инфаркта довести?! Вы ж меня заживо хороните! Кто этот коп? Почему вы его сюда притащили?
— Он сам пришел, — попытался оправдаться Эдик, — я его даже не видел. Хотел поучить этих уродов, а тут он. Ну и влепил ему электрический заряд.
— Так, — сказал Кондратьев, — мне надо кое с кем посоветоваться. Я появлюсь минут через десять. Если коп очнется, дайте ему воды. И делайте всё возможное, чтобы он не вызвал подкрепление.
— Может, у него рацию забрать? — предложил Чавос.
— Хорошая идея, — одобрил Матвей Игнатьевич.
— А если очухается, я его по башке, — подал голос Дылда.
— Вот это очень плохая идея, — посуровел Кондратьев. — Ты вообще сиди и не вякай. От тебя толку в нормальной жизни никакого. Надеюсь, ты себя хотя бы на арене проявишь.
— Проявлю, — согласился великан. — Не просрамлю звание мусона. Я большой, толстый мусон.
— Эх ты, просрамитель, — пробурчал Кондратьев, растворяясь.
— Опять консультироваться с вышестоящим руководством отправился, — Эдик вздохнул. — Беспокойный какой-то у нас куратор. Нет чтобы поехать с нами — тем более, развлекуха здесь будет неслабая… Толку-то сидеть на этой Луне Венеры, рядом с черной дырой? А здесь такое событие — Большие Межгалактические Игры…
Полицейский слабо застонал.
— Жаль, Змея нет, — заметил Мучо. — Он разбирается в анатомии своих сородичей. Может, легавый сейчас ласты склеит. Тогда его распиливать надо на мелкие кусочки и выносить из отеля по частям. А если очухается, лучше бы замять этот инцидент.
Эдик с сомнением посмотрел на механическую руку. Что ж, опцию «мгновенная разделка» он еще не успел опробовать. Но у рептилий, кажется, очень твердый хребет. Можно повредить встроенный в протез клинок. Стоит, пожалуй, подождать с разделкой…