Рот рептилии приоткрылся, оттуда вывалился раздвоенный язык.
— Готов, — предположил Дылда.
— Паршиво дело, — отозвался Мучо. — Главное, все эти типчики видели, как он сюда зашел. Могут заложить.
— Вряд ли они нас заложат, — задумчиво пробормотал Цитрус. — Мы — их герои, а это обычный коп. Даже хуже того. Легавая ящерица.
Глаза рептилии вдруг распахнулись, и он заявил:
— С ш-шас мед-с хрс-суун!
— Ругается, — с опаской заметил Дылда.
— Вам стало плохо? — участливо обратился к рептилии Цитрус, включая весь арсенал обаяния проходимца и стараясь выглядеть таким убедительным, словно он берет в долг сто тысяч рублей. — Вы потеряли сознание в коридоре, среди толпы постояльцев этого отеля. Мы решили, что в номере вам будет уютнее.
— Да-с… Да-с… — просипел полицейский. — Мне очень плохо… Зачем я с-сюда ш-ш-ел?
— Это уж мы не знаем, — пробасил Мучо. — Мы нашли вас в коридоре…
— Помочь стражу порядка — обязанность любого порядочного человека, — объявил Цитрус. — Тем более, вокруг столько мужеложцев… Или вы — девушка?
Полицейский посмотрел на Эдика с большим подозрением.
— Вам-то какое дело? И с-сами вы ш-што, не из этих?
— Нет, — горячо возразил Цитрус. — Мы спортсмены… — И уточнил: — Очень бедные спортсмены. Вот и экономим.
— Точно! С-спортс-смены! Вс-спомнил! — обрадовался полицейский, поднимаясь с дивана.
Вот и экономим.
— Точно! С-спортс-смены! Вс-спомнил! — обрадовался полицейский, поднимаясь с дивана. — Я шел, чтобы проверить у вас-с документы. Попрош-шу!
— Типичный полицейский, — Эдик скривился. — Мы его спасли от толпы мужеложцев, можно сказать, от коллективного изнасилования в извращенной форме, а он требует у нас документы!
Цитрус говорил самозабвенно, с чувством — как всегда, преподнося очередную ложь, он настолько вживался в образ, что начинал верить в свое вранье, и теперь искренне полагал, что действительно спас этого полицейского, а не ударил его электрошокером, едва не отправив на тот свет.
— С-служба, — попытался оправдаться рептилия. — Я пос-стараюс-сь не занять много ваш-шего времени.
Цитрус, Мучо и Дылда предъявили полицейскому чипы, которыми их снабдил Кондратьев. Рептилия считал с них информацию портативным сканером, связался с кем-то по аудиоканалу связи, поговорил на языке рептилий, а потом обратился к «спортсменам»:
— Вс-сё в порядке. Правда, мне кажетс-ся немного с-странным, ш-што вы выбрали этот отель. Он отнюдь не деш-шев, так ш-што ваш-ши объяс-снения я принять не могу. Вс-сё это нес-спрос-ста, я полагаю. Может, приглас-сить кого-нибудь из вас-с на вечернюю чаш-шечку чая?
Цитрус охнул:
— И он из этих! Может, он вообще ненастоящий полицейский?
— Нас-стоящий! — криво улыбнулся рептилия. — Но кто здесь будет работать, кроме презираемых всеми любителей землян?
— Ладно, ладно, зато мы не любители рептилий, — Мучо сжал кулаки. — У нас своя есть. То есть свой. Короче, вали отсюда, если претензий к нам нет. Мы спать хотим!
— С-спать?
— Да! — выкрикнули «спортсмены» хором.
— Тогда ладно. Я с-скажу остальным, чтобы не ш-шумели.
После всех волнений беспокойного дня спать действительно очень хотелось. Дылда повалился на койку рядом со своей подружкой и начал пускать пузыри, изредка вскрикивая во сне. Цитрус погасил свет и улегся на свою кровать, размышляя, скоро ли заявится Змей.
— Знаешь, Эдик, что не дает мне покоя? — прошептал Мучо Чавос через несколько минут после того, как номер погрузился во тьму.
Эдик вздохнул. Вечно этому типу что-то не дает покоя.
— Ну?! — буркнул он.
— Диктор по стерео говорил о какой-то страховке. Дескать, в случае гибели игрока, семья покойника получает круглую сумму. Так?
— Да, что-то такое я слышал.
— И ты говорил, что наша семья — мусоны.
— Допустим, говорил. Шутил я.
— В каждой шутке есть доля правды… А вдруг… — Чавос замолчал.
— Что вдруг?
— Подумай сам. — Повисла пауза.
— Ты считаешь, что они… да нет, — Цитрус замялся. — Не может этого быть.
— Нас всех здесь положат, Эдик, — грустно проговорил Чавос, — я с самого начала знал, что тут что-то не так. Никогда не надо связываться с мусонами. Они всё равно перехитрят тебя и подставят. Как подставили меня, когда я стал им не нужен.
Цитрус повернулся на другой бок.
— Слушай, ну какая там страховка? Тысяч сто? Двести? Это для частных лиц большие деньги. А для организации — ерунда, гроши.
— Курочка по зернышку клюет.
— Да один только таргарийский звездолет стоит не меньше миллиона.
— Ну и что? Они же его нам не подарили. Дали на время попользоваться. Нас замочат на арене на потеху публике, звездолет вернется в организацию.
Вот если бы мы сбежали по дороге… Но ты отломал рычаг переключения на ручное управление! Подозрительно легко отломал, кстати!
Эдвард задумался.
— И всё же я сомневаюсь. Другое дело — может, они хотят на нас сделать деньги, играя на тотализаторе? Но это непросто — мы ведь не числимся в фаворитах турнира… Значит, деньги можно сделать только в том случае, если мы победим. Хотя, ставки бывают разные… Давай-ка посмотрим…
Эдик поднялся с кровати и прошлепал к сенсору включения ночника. В этом дешевом номере даже светильники возле кроватей отсутствовали, имелся лишь один общий — несколько ламп с панелью регулировки яркости.