— А наша форма, ящ-щеру под филейную час-сть? — прошипел Змей.
— И ш-шо нам теперь, нудистами зачуханными по полю шкондыбать?
— Ерунда, — успокоил его тренер. — Всё предусмотрено. Я сейчас буду.
Наставник команды, подпрыгивая на бегу, умчался за трибуны и вернулся спустя несколько минут, но не с четырьмя комплектами формы, как этого ожидали игроки, а с двумя баллончиками краски-аэрозоля. Десять минут работы, и прекрасные костюмы покрылись неровными черно-желтыми полосами.
— Держаться будет хорошо, — напутствовал воспитанников тренер. — Только в кислоту старайтесь падать пореже. А то краска слезет. И дисквалифицируют.
— Шкура у нас не облезет, если даже нитроэмаль не устоит перед этой кислотой? — мрачно поинтересовался Мучо Чавос.
— Точно, облезет, — улыбнулся тренер. — Еще раньше, чем краска. Как это я не дотумкал? В общем, будьте осторожны.
Цитрус с омерзением оглядел соратников по команде: Дылда выглядел огромным объевшимся трутнем, Чавос — шмелем-убийцей, а Змей — тощей, чешуйчато-головой осой. Радовало, что некоторым командам предложили еще более убогие цветовые решения. Соседи по раздевалке, например, покрасили костюмы в розовый цвет с зелеными полосами, а ребята, что переодевались напротив, по замыслу организаторов, должны были щеголять в небесно-голубых цветах. Только краска плохо легла на их прежнюю форму, и голубой цвет получился не небесным, а грязноватым, с разноцветными подпалинами. Только одна из команд, в иссиня-черной форме, выглядела пристойно — но это перечеркивалось уродством игроков — двух бородавочников, таргарийца и громадного одноглазого рангуна.
— Вы уже решили, кто выходит на поле в стартовом составе? — поинтересовался тренер.
— Я бы оставил в запасе Дылду, — сказал Эдик. — Может, он посидит и начнет соображать, как нужно играть?
— А я бы зачислил в запасные этого, — тренер ткнул пальцем в живот Мучо Чавоса. — Он выглядит грозно, лучше приберечь его на потом.
— Тогда уж лучше приберечь на потом меня, — буркнул Эдик. — Я самый ценный среди всех.
— Нет-нет, тебе надо быть на арене, освоиться с протезом. К тому же мы должны занять место не ниже двадцатого. Иначе нас не пустят в финал.
— Ладно, — согласился Эдик. — Я покажу здешнему народу, на что способен один ловкий парень с протезом! Мы займем первое место! Тем более что в командах противников задохлики.
— Не обольщайтесь чересчур, — нахмурился тренер, — эти самые задохлики, как только пойдет настоящая игра, превратятся в таких здоровяков, что вам и не снилось. К тому же первого места нам не надо. Никогда не показывайте все свои возможности в первых состязаниях — иначе в финале вас просто убьют. Сразу, чтобы не высовывались. Помните, везде нужна хитрая стратегия.
— С этим я согласен, хитрая стратегия — мой конек, — поведал Эдик.
— Вот и прекрасно. Я буду следить за вами вон с той трибуны. Помните, я с вами.
— Думаете, нам это поможет?
— Нет. Зато мне позволит насладиться игрой. — Тренер улыбнулся напоследок, поманил Мучо Чавоса пальцем и направился к трибунам.
Чернокожий великан с удобством расположился на скамейке запасных в служебном секторе, а Эдик, Дылда и Змей побрели на край поля, где уже собирались их партнеры по играм. Здесь были и гиганты, и коротышки, представители всех известных в Галактике народностей: люди, рангуны, таргарийцы, бородавочники, рептилии, лемурийцы, чесалы, обники и множество других диковинных рас, даже два бочкообразных струппера с грустными лошадиными глазами на абсолютно плоской голове. Все они были наряжены в разноцветную, размалеванную баллончиками с краской форму. С первого взгляда становилось ясно — в первой битве будет участвовать сброд, непрофессионалы, те, кто приехал на Игры впервые.
Трибуны были заполнены едва ли наполовину. Народ не спешил на отборочный матч, большинство отсыпалось после вчерашней массовой попойки. То ли дело, когда на арену выйдут любимцы публики, чемпионы прошлых лет. Не говоря уже о завтрашнем дне. Сегодня и билеты шли за полцены, и прямую трансляцию с Игр вели только три межгалактических стереоканала.
Рефери — именно так официально называли главного судью соревнований, появился перед игроками на антигравитационной платформе — почти такой, о какой Эдик мечтал в госпитале, и на которой парили над стадионом сенаторы — только размерами поменьше.
— Правила просты, — объявил он. — Две корзины с мячами на одном конце поля. Две корзины для мячей на другом конце. Вы можете брать мячи из любой корзины и бросать в любую. Правила… Правила в том, что никаких правил нет. Забивайте сами, не давайте забивать другим. За особо красивые отборы мячей будут назначаться дополнительные баллы. Можете и не биться между собой, просто забивая мячи. Но учтите, что и за некоторые особенно эффектные удары очки начисляются тоже.
Рефери басовито хохотнул. Да уж, зрелище еще то — наперегонки таскающие шары из одной корзины в другую игроки. Да таких зрители тухлыми яйцами закидают!
— За поединком будут следить тридцать моих помощников, — объявил судья. — Хотя каждый из них в бронированном скафандре белого цвета, — чтобы вы могли легко узнать нейтральных людей на поле, — не стоит их бить, сбрасывать в ямы с кислотой, подставлять под удары решеток, колотушек и прочее в этом духе. За это баллы будут сниматься. И напоследок, помните — из шестидесяти присутствующих здесь команд в финальной игре будут участвовать пятнадцать. За дело!