— Не напирайте! — заорал Цитрус на орущих нетрадиционалистов. — Отвалите, черти полосатые!
— Чер-ти! Чер-ти! — начала скандировать восторженная толпа, воспринявшая реплику своего кумира, как похвалу.
— Ничем их не проймешь, — буркнул Эдик. Эдик и Мучо ворвались в номер и с трудом закрыли за собой дверь. Из коридора неслись восхищенные крики, мужеложцы скреблись и требовали общения со своими кумирами. Дылда, к счастью, за это время никуда не ушел, продолжая тискать подружку.
Не успели они бухнуться в кресла, как в углу комнаты возникло трехмерное изображение разъяренного Кондратьева.
— Что там такое?! — завопил он, размахивая руками. — Что вы там устроили?!
— Они сами, — хмуро ответил Эдик, — прознали, что мы игроки, и началось.
— Это вы называете конспирацией?! — бушевал Матвей Игнатьевич. — Я же просил вас не привлекать лишнего внимания, смешаться с толпой! А где… где рептилия? Где эта уголовная морда, я вас спрашиваю?!
— Остался в баре с какой-то ящерицей, — сообщил Чавос.
— С какой ящерицей?! — вскричал Кондратьев. — Здесь всюду агенты переодетые! Он что, под монастырь меня хочет подвести?! Сейчас посмотрим, где он…
— Вы и это можете? — уточнил Эдик.
— Кое-где у меня камеры поставлены, — сообщил Матвей Игнатьевич.
— И возле лифтов? — насторожился Цитрус.
— А что, возле лифтов что-то случилось? — поинтересовался Кондратьев с подозрением в голосе.
Эдик понял, что возможности Кондратьева небезграничны, и успокоился.
— Нет, всё в полном порядке, — с лицемерной радостью ответил он.
— Просто возле лифта я познакомился с одним очень приятным человеком. Ромуальдом.
— Змей… Змей… — бормотал Матвей Игнатьевич. — Да, вот же он… Танцует. Кто бы мог подумать?
— Да, — поддержал Кондратьева Эдик, — никто не ожидал, что он окажется извращенцем. И будет танцевать с голубыми.
— Кто с ним? — продолжал ворчать Матвей Игнатьевич. — Сейчас сосканируем мордашку и пробьем по картотеке. На результат, в общем-то, рассчитывать не приходится. Если только он какой-нибудь служащий отеля. Но вряд ли… Ну надо же, — отозвался Кондратьев спустя несколько секунд, — не служащий, а служащая.
— Так это девушка? — Цитрус выдохнул с явным облегчением.
— Такую ящерицу ты считаешь девушкой? Тяжко, должно быть, пришлось тебе на астероидах, Эдвард…
— Я не о том. Она женского пола?
— Да. Самка.
— Ну вот, полегчало на душе. Я голубых не очень люблю. Даже если это ящерицы, или там рангуны какие.
— Но всё же любишь? — уточнил Кондратьев.
— Нет! — вскричал Цитрус. — Это я выразился неудачно, совсем не люблю.
— Работает эта самочка уборщицей. В этом самом отеле. Обслуживающий персонал тут разнополый. Рептилии, что с них взять?
— Вот так номер, — захохотал Мучо Чавос, — а мы уже Змея в извращенцы записали.
— Вам всем… лишь бы про кого-нибудь гадость сказать, — проговорил Дылда с обидой в голосе.
— Лучше помалкивай, — скривился Чавос, — любитель неодушевленных предметов. Ты этот, как его, фетишист.
— От фашиста слышу, — глядя на чернокожего с ненавистью, произнес Дылда. — Эдик, можно я его стукну?
— Нет, — откликнулся Цитрус. — Мы теперь одна команда, и будем беречь и любить друг друга, как родные.
— Молодец, — одобрил Матвей Игнатьевич, — соображаешь. Любить друг друга — это, пожалуй, чересчур, хотя и в духе вашего пансионата, а вот поберечь друг дружку следует. Потому как вы друг дружке еще ох как пригодитесь на арене. Вы, ребята, начали бы потихоньку готовиться к чемпионату. Вы ведь даже правил состязаний не знаете. Попадете в неудобное положение, всех нас подставите. А я за вас поручился. Мне никак нельзя, чтобы вы опростоволосились. Я по миру пойду при таком раскладе. Да и вы тоже пойдете. Куда-нибудь. Далеко и надолго.
— Где эти правила взять? — поинтересовался Чавос.
— Да в любом киоске купите голографический диск — вот вам и правила. Еще проще — Игры по стереовидению смотрите, там много полезного комментаторы рассказывают, — дал наставление Кондратьев и медленно растворился.
Цитрус подошел к проектору, взял пульт управления и щелкнул, включая аппарат. В недрах проекционника зажглись радужные огоньки, они перемешались, образуя сложную гамму цветов. Появилось объемное изображение. Эдик немедленно переключил на другой канал. Потом пощелкал, чтобы найти наиболее информативную программу.
Игры показывали только по десяти каналам, остальные тридцать демонстрировали порнографию и эротические фильмы для любителей однополой любви. Однако никого происходящее на экране уже не шокировало. Даже Дылда, который до сих пор так и не столкнулся с нетрадиционалистами, не выказал и тени удивления. Как будто там, где он жил до астероидов, подобные зрелища были в порядке вещей. Чавос даже покосился на него с подозрением.
Вскоре Эдику удалось обнаружить канал, где игроки прошлого сезона давали профессиональные советы новичкам.
— Если видишь, что двое вошли в клинч, не бойся попасть кулаком по своему, — говорил высоченный рангун с маленькими злыми глазками, — бей обоих по ушам и будь спок.
Главное в этом деле — думать о себе и действовать, как будто ты не рангун, а машина для убийств. Ясно? Если твой партнер домой не вернется, его семья получит денежки.
— Непременно получит, — подключился диктор, — ведь каждый из игроков застрахован на крупную сумму. Значит, семья не будет бедствовать…