— Нет! — дружно отозвалась братва.
— Напрасно, — заметил Эдик, — замечательные места. Стабильная экономика, всеобщее процветание. Вот и дедушка мой был очень богат. И всё свое состояние он, конечно, оставил мне, любимому внуку. Кому же еще? Больше наследников у дедушки не было. А если бы и были — он бы предпочел меня. Потому что я — лучший внук на свете. Самый расчудесный внук в нашей Галактике. Таких внучат, как я, поискать, скажу я вам. Кто приносил дедушке тапочки по первому требованию?! Кто накладывал горячий компресс на его больную поясницу? Кто делал ему растирания? И даже… — он понизил голос, — словно заботливый медбрат, вставлял катетер… Куда вставлял, спросите вы? Куда надо, не будем уточнять, куда именно! Да что там, я даже клизмы ему ставил!
— Брешешь, пес шелудивый! — надвинулся на разговорчивого должника Иванов.
— Нисколько. Я большой специалист по клизмам. Если кому нужно, могу запросто поставить. И возьму, кстати, совсем недорого…
— Какие клизмы?! Я не о клизмах, я о наследстве!
— Вам никто не говорил, что вам бы не помешал дезодорант для полости рта?
— Да я тебя! — взревел главарь клана.
— Отвянь! — чтобы успокоить разбушевавшегося Иванова, Швеллеру пришлось стукнуть его бейсбольной битой по спине — удар получился сильный, но здоровяк его почти не заметил. — Парень дело говорит — если не врет, конечно. А это проверить недолго. Так что там с твоим дедушкой-миллионером, Цитрус?
— Мой дедушка не был миллионером, — скорбно сообщил Эдик.
— Так я и знал! — прорычал Иванов, его счетчик накрутил такую сумму, что не всякий миллионер смог бы погасить этот долг.
— Да погоди ты! — осадил его Швеллер, ему Эдик задолжал немногим меньше, и он надеялся на возвращение энной суммы.
— Но, — произнес Эдвард, подняв вверх указательный палец, — у моего дедушки была фабрика по производству бубликов.
— Ты что, издеваешься над нами?! — Лицо Иванова сделалось пунцовым; он протянул руку, собираясь ухватить наглеца за воротник и как следует встряхнуть.
— Вовсе нет! — широко улыбнулся Эдик, демонстрируя расположение к собеседникам и готовность немедленно погасить долги. — Бублики очень популярны на Амальгаме-12. Как и слоеные пироги.
— Он и пирогами торговал? — заинтересовался один из бандитов и шумно сглотнул.
— Конечно, его пироги продавались повсюду на Амальгаме-12. И не только на 12-й, но и на 13-й, и на 14-й, и на…
— У Амальгамы 13 планет, — сообщил Швеллер.
— Извините, увлекся…
— Короче, крендель ты беспонтовый, — Иванов всё-таки ухватил должника за воротник, — чую я, ты нас за нос водишь. Я тебе сейчас лицо обглодаю!
— Не надо, — сморщил нос Эдик, — я просто хотел сказать, что получил наследство. Осталось только вступить в права, и я отдам вам всё, что задолжал. Продам бубличную фабрику — и отдам. А если вы убьете меня сейчас… Не спорю, это несколько компенсирует ваши моральные страдания, конечно, — но вы ведь получите тогда не бублик, а только дырку от бублика.
— Дырку? — заинтересовался один из громил Иванова. — Это как?
— Ты купи бублик в любой булочной, отдай его друзьям, а дырку оставь себе — вот и узнаешь, — охотно пояснил Эдвард. — В данной ситуации, друзья, — это государство, которому достанется наследство дедушки в случае моей преждевременной гибели. А на что потратит деньги государство? На усиление полицейского аппарата, повышение жалованья и премий копам. То есть вы, ребята, своими руками сейчас хотите отдать деньги копам. Понимаете? Ведь это просто западло! Простите меня, пожалуйста, но всё именно так и выглядит. И что о вас подумают другие? Что они подумают, я вас спрашиваю?
— Слышь, болтун, не грузи, — поморщился Швеллер. — У тебя доказательства есть? Письма там, нотариально заверенные, другие интересные документы? Может, доверенность на управление бубличным заводом? Фотография дедушки, на худой конец?
Эдвард возвел глаза к небу.
— Честное слово. Мое честное слово! Вот скажите мне только — когда я вас обманывал?
— Всегда! — ответили кредиторы хором.
— Я твоими честными словами сыт по горло… — начал Иванов. Но тут вмешался Швеллер:
— Погоди-ка. Пусть докажет, что дедушка оставил ему наследство. Пусть покажет мне его фото — должно оно у него быть, раз он так деда любил, что клизмы ему ставил!
Цитрус принялся лихорадочно рыться в карманах. На землю полетели две карточные колоды, грязный носовой платок, пачка презервативов.
— Это я возьму, — заметил Швеллер, подобрал презервативы и убрал в карман брюк.
— В счет долга? — поинтересовался Цитрус.
— Я тебе покажу в счет долга, подонок. Ройся в карманах поактивнее.
— Хорошо, хорошо! — откликнулся Эдвард и заторопился. — Да вот же оно! — заорал он, протягивая Иванову цветной кусочек пластика. — Это и есть фото моего любимого дедушки.
— Хм… Солидный старикан, — протянул бандит. — Гляди-ка, Швеллер!
Но второй бандит даже не взглянул на изображенного на фото мужчину, а перевернул карточку обратной стороной.
— Это же календарь! — прорычал он. — Сувенирный календарь!
— Календарь, — ничуть не смутился Эдик. — Что ж тут странного? Дедушке вполне по карману выпускать календари со своим фото.
Он же не нищий какой-нибудь! Ну да, дед раздавал их клиентам — любителям бубликов с Амальгамы-12! А теперь я буду раздавать. И с изображением дедушки, и со своим собственным!
— Сдается мне, старик смахивает на какую-то звезду стереовидения! Жаль, я почти не смотрю стерео!