Артурчик нацепил карикатурный костюм Бэтмена — накладные мускулы, тяжелый плащ и ушастую маску. А Влад для первого номера вырядился Фантомасом — черный костюм и синий чулок на голове.
— Дамы и господа! — раздался голос Артема; шум мгновенно смолк. — Жители и жительницы Беленькой! Волшебный цирк Белоснежки приветствует вас! Сегодня вы увидите Чудо! Да-да, не смейтесь, именно Чудо и даже не одно! Артисты нашего цирка приоткроют для вас двери в волшебный мир, полный чудес и сказочных трюков. Мир, населенный говорящими животными, живыми куклами и настоящими героями! Встречайте! Красавица Белоснежка, а также непревзойденный мастер полета, настоящий человек — летучая мышь — Бэтмен собственной персоной!
Димка, временно исполнявший обязанности звукорежиссера, поставил нужную кассету и просигналил мне: начинай.
Пошла музыка — беззаботная песенка, под которую я, приплясывая, обошла арену, время от времени нагибаясь, чтобы собрать воображаемые цветы (восточные мужчины при этом каждый раз цокали языками, что меня изрядно нервировало). Вдруг — па-ба-ба-бам! — и музыка на миг замирает, а из-за кемпера появляется страшный Фантомас.
Я делаю испуганное лицо: ах! Злодей крадется ко мне и хочет похитить мою невинность! Владик корчит рожи под чулком и медленно приближается. Далее следует хорошо отрепетированная сцена поимки Белоснежки, а потом — снова па-ба-бам! — и появляется спаситель. Артурчик в развевающемся плаще планирует в центр арены прямо с крыши кемпера; зрители непроизвольно начинают вращать глазами, пытаясь высмотреть веревки, при помощи которых, без сомнения, наш герой и летает.
Нет веревок. Мгновенное удивление. Та-ак, это уже интересно, смотрим дальше.
Фантомас отшвыривает едва живую от страха Белоснежку и начинает бросать в Бэтмена бутафорские ножи, которые тот разворачивает прямо в воздухе одним движением руки и заставляет лететь обратно — в самого злодея. Но изворотливый Фантомас неуязвим. Он кидается на героя — и тут следует еще одна хорошо отрепетированная сцена рукопашной схватки, красоту которой в полной мере смогли бы оценить лишь те, кто смотрел фильм «Матрица». Бэтмен ловко уворачивался от ударов, принимая такие причудливые позы, в которых простому смертному, подчиняющемуся силе земного притяжения, просто немыслимо было бы сохранить равновесие. А как шикарно он завис в воздухе, прежде чем нанести решающий финальный удар! Зрители аж засвистели, а некоторые повскакивали с мест.
Наконец — тра-па-пам, тра-па-пам! — негодяй повержен, а красотка спасена. Артурчик изящно приседает на одно колено и целует мне ручку, а потом по-голливудски подхватывает меня, и мы победно взмываем на крышу кемпера, откуда долго машем руками зрителям.
Свою долю аплодисментов получил и Влад. Когда он, шатаясь, выпрямился и погрозил нам кулаком, дети залились смехом, потому что при падении он порвал чулок, и теперь из середины синей личины Фантомаса торчал совсем не злодейский розовый нос.
После каждого номера мы с Отто аудиторию «взвешиваем». Оцениваем, насколько они разогрелись. Надо, чтобы их отпустили все земные заботы, чтобы каждый стал как ребенок — восторженным и беспечальным. Обычно к концу выступления публика «легчает» — вот тогда мне надо ловить момент, собирать на себе всеобщее внимание — и совершать превращение.
Пока Влад и Артурчик переодевались, публику развлекал Отто и его говорящая кукла-стихоплет по имени Пахом. Кукла эта появилась у Отто еще до цирка. Он рассказывал, что прежде Пахом был артистом ТЮЗа, но его списали, и Отто взял куклу к себе, сам не зная зачем — и вот, пригодилась.
Следующим должен был выступать Пит со своими огненными фокусами. Я услышала, как зрители аплодируют Отто, а потом на арену вышел Артем и принялся расхваливать Пита.
Отто вернулся взволнованный и поманил к себе меня и Влада.
— Что-нибудь стряслось? — Впрочем, мне можно было и не задавать дурацких вопросов.
— Да, — кратко ответил Отто; снял очки и потер переносицу.
— Подробности, — попросил Влад.
— Вон там, рядом с тем местом, где ты, Владка, на задницу сел в первом номере, стоят четыре девушки…
Я и Влад послушно вытянули шеи и синхронно закивали.
— Третья с краю… нет, теперь вторая. Высокая, лет семнадцати. Увидели?
Влад еще раз кивнул, теперь — значительно ; он уже понял, чего Отто от него хочет.
— Поскань ее, — запоздало скомандовал Отто и повернулся ко мне: — Ты еще не начинала свои фокусы?
— Какие фокусы, Отто, смеешься, что ли? Я никогда не начинаю инициацию во время первого номера! Ты же знаешь!
— Точно?
— Зуб даю.
— Эта девочка проснулась в тот момент, когда вы с Артурчиком полетели на крышу. Как раз был наш с Пахомом выход, а то бы я раньше сказал. Так ты точно ничего не делала?
— Нет; но мне непонятно, почему ты паникуешь. Такое иногда бывает, сам знаешь… Просто она… — Я хотела сказать «просто она сильно удивилась или обрадовалась раньше остальных, и все произошло самопроизвольно», но тут девушка повернулась в нашу сторону, и я наконец разглядела ее и поняла, что весельем или удивлением здесь и не пахнет.
Лицо у нее было — краше в гроб кладут. Так. Значит, она из тяжелых — тех, кто пробуждается в моменты сильного волнения или страха. Как я.