Я не был лютанцем, поэтому ничего не знал.
— Это регалии императорского дома Лютании, — пояснил Броско. — Ваши войска захватили их как трофей во время прошлой войны и хранили в качестве экспоната в королевском музее. Ты воевал, Гэбрил?
— Да!
Я принимал участие в той схватке. Дикие Псы стояли в первых рядах. Была дерзкая атака на позиции лютанцев, во время которой нам удалось отбросить врага и захватить его обоз, в нём находились и регалии императорского дома. Кто-то из военачальников Лютании предполагал, что они принесут удачу, но она, как капризная дама, оказалась на нашей стороне.
Броско продолжил:
— Любой из наших роялистов душу бы продал за то, чтобы вернуть регалии на родину. Не так ли, Рив?
Парфюмер кивнул.
— Но я ничего не слышал о пропаже из музея, — изумился я.
— А ты и не мог ничего об этом слышать, — вступила Лиринна. — Их украли незадолго до твоего увольнения из армии. Газетам эта тема быстро наскучила.
— Получается, что мы напрасно потратили столько времени, — я схватился за голову.
Столько потрачено трудов и всё напрасно. Я впал в отчаяние. Инициативу перехватила эльфийка. Она помнила о том, что нам ещё нужно найти убийцу Болванчика и баронессы.
— Кто зарезал дрессировщика? — спросила Лиринна.
— Я, — едва выдавил из себя Рив. — Я не хотел оставлять свидетелей.
— Зачем вам понадобились регалии императорского дома?
— Я хотел вернуться на родину. В Лютании восстановилась королевская власть. Я мог рассчитывать на награду.
— А баронесса фон Борменталь? Её смерть чьих рук дело?
Рив с опаской покосился на графиню, но её голова по-прежнему безвольно свисала к земле.
— Это она, — выпалил Рив, тыча в женщину указательным пальцем.
— С какой это стати графине Де Сток вздумалось убить баронессу? — удивился я.
Услышанное на миг вытащило меня из пропасти отчаяния. Во мне снова проснулся сыщик.
— У графини были двойные мотивы, — охотно пояснил Рив. — Во-первых, она ревновала меня к баронессе.
Надо же, оказывается у такой с виду холодной женщины, как графиня Де Сток, внутри бушует вулкан страстей. Не ожидал, честное слово.
— Боялась, что я брошу её ради баронессы фон Борменталь, — продолжил Рив. — Я не мог убедить её в обратном. Дело в том, что сразу после бегства из Капача я укрылся у баронессы в одном из её загородных имений и прожил там почти целый год. Это был самый худший год в моей жизни. Баронесса хотела, чтобы я стал игрушкой в её руках, она мечтала обрести надо мной власть. Она надоедала мне постоянными визитами, засыпала дурацкими письмами. Мне надоело ублажать её прихоти. Я был не в силах терпеть такое отношение и перебрался к графине. Жаль, что эта мысль не пришла в мою голову сразу. Баронесса каким-то чудом узнала о моём местопребывании и от отчаяния стала грозиться, что расскажет о нём моим недругам. Но я всё равно не мог бы убить женщину, которую когда-то любил… Тогда графиня сама вызвалась устранить эту проблему.
— Это первая причина. А вторая? — спросил я.
— Она связана с её увечьем. Одиннадцать лет тому назад графиня лишилась ног. Она считает, что это произошло по вине баронессы.
— Как это?
— Очень просто. Они были в составе одной экспедиции, искали легендарные сокровища. Поиски привели в развалины древнего бихарского храма. Строители храма приготовили немало сюрпризов для тех, кто рискнёт туда сунуться, но организаторам экспедиции удалось раздобыть подробный план с описанием почти всех ловушек. Остался один опасный проход, которого было не миновать, и тогда женщины решили тянуть жребий кому идти первым. Их было трое: баронесса, графиня и…
— Леди Разбойница, — сказал я.
— Да. Они договорились, что кому выпадет короткая спичка, та и пойдёт первой. Спички в руке держала баронесса. Сначала тянула графиня. Ей и выпала короткая спичка. Женщина смирилась с судьбой и пошла первой. Сработала ловушка. Каменный жернов раздробил графине ноги. Спустя несколько лет она от Леди Разбойницы узнала, что все три спички в кулаке баронессы были короткими.
Глава 12
В которой мы находим вора и прикасаемся к тайне талисмана гномов
Допрос Рива продолжился уже в другом месте: подкрадывался рассвет и Броско не хотел привлекать к себе ненужное внимание.
В каждом городе есть уголок, в котором не принято задавать лишних вопросов. Гостиница, выбранная мною для лютанцев, относилась к их числу. При желании её можно было добить снизу до верха штабелями трупов, хозяин и прислуга даже бы не почесались. Их молчание оплачивалось по отдельному прейскуранту.
— Что вы намереваетесь сделать с телом Кристиана? — спросил я.
— Похороню, конечно, — удивился Броско.
— А полиция? Разве вы не поставите копов в известность?
— А зачем? Пусть будут мне благодарны — я избавлю их от лишних забот.
Рив и графиня сидели на полу гостиничного номера, связанные по рукам и ногам. Во рту тряпичные кляпы. Меня это устраивало: за последние час с четвертью я узнал для себя массу нового, но так ни на шаг и не приблизился к раскрытию дела о похищенной статуэтке. Это нагоняло на меня уныние.
Я рассматривал скорчившегося в нелепой позе парфюмера и не верил, что он сумел вскружить головы сразу трём красивым и неглупым женщинам. Что в нём было такого особенного? Внешне далеко не красавец, какими их обычно рисуют в дамских журналах. Невысокий, сухощавый, с лицом, изборождённым морщинами. В глазах застыли отчаяние и страх. Не таким должен быть покоритель женских сердец.