— Это заблуждение. На его совести кровь нескольких человек. Лиринна тоже с первого взгляда не кажется опасной, — заметил я.
Эльфийка, услышав своё имя, усмехнулась. В драке она стоит десятерых. Эльфийский клест — серьёзная вещь. В наше первое знакомство Лиринна практически спасла мою шкуру и всё потому, что её папа — Лигрель с самых ранних лет учил дочку разным приёмчикам. Надо отметить, что боец из эльфийки получился первоклассный.
Окна из особняка графини выходили на бульвар. По улице уже начинали прохаживаться праздные прохожие. Обычно здесь немноголюдно, так что Броско и его парни быстро привлекут к себе внимание обитателей особняка.
Призрак остался на посту, заверив, что глаз не спустит с дома графини. Мы вернулись в харчевню и застали там следующую картину: лютанцы сидели за двумя сдвинутыми вместе столами, заставленными бутылками с вином и метровыми подносами с едой и горланили песни. Немногочисленные посетители робко жались по углам. Хозяин забегаловки с ужасом ждал, когда начнётся разгром его заведения: дело шло к драке.
— В чём дело, Броско? — возмутился я. — Твои люди пьяны.
— Всё в порядке, — отозвался лютанец.
Он окинул меня мутным взглядом:
— Мои парни давно не вырывались в большой город. Ты не знаешь лютанцев. Они немного расслабились, но придут в себя в любое время.
— Это время наступило, — заверил я.
Броско сразу посерьёзнел.
— Эй, парни, отрывайте задницы от скамеек. Будем пить вино после небольшой прогулки.
Он подошёл к владельцу харчевни и сунул ему в руку смятую пачку купюр.
— Держи. Этого должно хватить. Сдачи не надо.
Владелец рассыпался в благодарностях, но Броско его уже не слушал. Мы вышли из харчевни, и я с облегчением вздохнул, увидев, что лютанцы не только крепко стоят на ногах, но и держатся так, словно не пили ничего крепче молока.
— С чего начнём? — спросил Броско.
— Организуйте маленькое представление перед окнами его дома, — попросил я. — Пошумите немного, привлеките к себе внимание. Жак на это клюнет и постарается поскорее унести ноги. Как только он высунет нос из особняка, мы его сразу прихватим.
— Мы не актёры, мы бойцы, — обиделся Броско. — Если хочешь, мы возьмём этот особняк штурмом и плевать на всю вашу полицию. Что скажете, парни?
— Верно, — зашумели в ответ молодчики. — Подумаешь, полиция…
Ситуация выходила из-под контроля. Это меня не устраивало.
— Постойте, — взмолился я. — В ваших головах гуляет хмель. Это он говорит за вас. Зачем вам лишние неприятности? Здесь не провинция, столица — огромный город. Наши полицейские нерасторопны, они медленно запрягают и медленно ездят, но справиться с вами для них плёвое дело. Не подвергайте собственные жизни опасности. Всё, что я от вас требую — это разыграть небольшую сценку, пошуметь. Будьте естественны. Вам понравится.
— Ладно, уговорил, — устало согласился Броско. — Но сам я принимать участия в этом лицедействе не буду. Кристиана и двух моих парней тебе, Гэбрил, хватит?
— А Рив знает Кристиана в лицо?
Броско усмехнулся.
— Ооочень хорошо знает… — протянул он.
— Тогда хватит.
Я сам назначил себя режиссёром маленького спектакля. Стоит отметить, что лютанцы быстро вошли во вкус. Они продолжили с того места, на котором я их прервал. Трое подвыпивших парней принялись орать на всю улицу народные песни, в их исполнении больше похожие на рёв, издаваемый раненными слонами, цепляться к прохожим и изрыгать ужасные сквернословия. Нужно быть мертвецом, чтобы не услышать устроенной ими какофонии. Жители близлежащих домов запомнили этот вечер надолго. Кто-то побежал за полицией.
— Гэбрил, сюда движутся копы. Их больше десяти, — сообщила Лиринна, которую я оставил наблюдать за подступами к бульвару.
— Броско, убирайте своих людей. Им грозит неприятность.
Броско просигналил Кристиану, и, ломавшие дотоле комедию, лютанцы скрылись. Они как раз успели ретироваться до появления усиленного полицейского наряда. Копы обнаружили опустевший бульвар и затрусили обратно.
— Теперь Рив точно знает, что его враги бродят поблизости, — довольно заключил я. — Это подвигнет его принять срочные меры и поскорее унести от сюда ноги.
— И когда он смоется? — спросил Броско.
— Возможно, уже этой ночью.
— Пусть поторопится. Я успел по нему соскучиться, — ухмыльнулся Броско, предвкушая скорую расправу.
Я невольно сглотнул слюну, увидев кровожадное выражение на его лице. Больше всего он в это мгновение походил на вождя дикого племени, приготовившегося к ритуалу человеческого жертвоприношения. На минуту я почувствовал угрызения совести, однако потом вспомнил о гноме и том, что его ждёт. Вспомнил о лейтенанте Колмане, об его обещании сделать меня виноватым в убийстве Болванчика. Лекарство подействовало моментально. Через секунду совесть как рукой сняло.
Мы просидели в засаде весь вечер и половину ночи в напрасном ожидании. Возникло такое ощущение, будто Рив знал о ловушке и специально мотал нам нервы. С него станется!
Было прохладно. Лютанцы грелись вином, по очереди прикладываясь к фляжке, предусмотрительно захваченной Кристианом в харчевне. Я отдал Лиринне свой плащ, а сам время от времени разминал замёрзшие конечности. Броско предложил мне отхлебнуть из фляжки, но я ответил отказом: предпочитаю, чтобы голова оставалась свежей.