— Да, — поспешно выпалила Лиринна, догадываясь, какой ответ был готов сорваться с моих губ. — Мне его жалко, — это она произнесла, обращаясь уже в мою сторону.
Я почувствовал себя таким подавленным, словно держал на своих плечах всю тяжесть мира.
— Благодарите Лиринну. Я бы отказался.
— Сколько вы берёте за услуги? — взволнованно спросил барон.
Я назвал цену, изменив стандартную таксу в сторону увеличения, в надежде, что он откажется. Чуда не произошло: барон был готов заплатить нам любые деньги. Осталось ещё их отработать.
— Нужно подписать какой-нибудь договор? — деловито осведомился барон, перед которым забрезжил свет в конце туннеля. На мой взгляд, радовался он слишком рано.
— Пока нет. Придёт Марсен и составит все нужные бумаги, — пояснил я.
После того, как барон увидит наши с Марсеном счета, он, возможно, предпочтёт добровольно отправиться на виселицу, но нас, при этом моменте, рядом с ним не будет.
— Тогда что вы от меня хотите? Вы ведь сюда пожаловали не для того, чтобы навязать мне другого адвоката? — хм, башка у этого парня ещё способна варить.
— Расскажите нам о вашей жене, — попросил я.
— Мы прожили в супружестве одиннадцать лет. Если хотите знать правду: я женился на её деньгах, однако никто и никогда не смог бы упрекнуть меня в неверности. К сожалению, не могу сказать того же самого о супруге.
— Я слышал, что вы нашли любовную переписку жены.
— Да. Я всегда верил ей как самому себе, никогда не рылся в её вещах, не спрашивал, как она проводит свободное время. Я был наказан за проявленную беспечность, когда совершенно случайно наткнулся на шкатулку, в которой хранилась целая кипа писем. Оказывается, моя жена столько лет пронесла в себе чувства к одному единственному человеку и была готова ради него на всё. Более того, она часто встречалась с ним, хотя мне говорила, что отправляется навестить пожилую мать. Моя жена вела двойную жизнь. Фактически меня одиннадцать лет водили за нос.
— Вы разозлились?
— Да, я устроил ей грандиозный скандал. Кричал, что убью её, а потом покончу с собой.
— С первой частью вы справились…
— Я не убивал мою жену, — вспыхнул барон. — Да, я был в гневе и наговорил много гнусностей, но поднять на неё руку… я бы не посмел.
— Расскажите, как всё произошло в ночь убийства.
Барон отвернулся от меня, и спрятал лицо в ладонях, потом хрипло рассмеялся:
— Чего уж там! Я был пьян в этот вечер, набрался до такой степени, что меня могли совершенно спокойно вынести из дома, и я бы ничего не заметил. С женой мы уже давно спали в отдельных комнатах. Прислугу отпустили до утра, поэтому кроме меня и жены в доме никого не было. Я проснулся поздно ночью, почувствовал голод — у меня такое бывает с перепоя, решил сходить на кухню, посмотреть, не найдётся ли там чего-нибудь перекусить. Стал спускаться по лестнице на первый этаж, на площадке между этажами кто-то сзади меня ударил по голове, я покатился по ступенькам и упал, потеряв сознание. Очнулся, только утром, когда прибыла полиция. Полицейские сказали, что моя жена мертва — её зарезали. Возле моего бесчувственного тела нашли окровавленный нож. Плели какую-то чушь про отпечатки пальцев — я так и не понял, что это такое, но почему-то они стали чуть ли не главной уликой против меня.
— Похоже, что полиция не спешит знакомить общественность с новыми методами поиска доказательств. Если хотите, то могу рассказать вкратце: наши умники-профессора считают, что у каждого из людей свой особый рисунок кожи на кончиках пальцев. Прикасаясь к любому предмету, мы оставляем следы — так называемые отпечатки. Они уникальны. Полиция может сравнить отпечатки, оставленные на улике с вашими отпечатками. Если они идентичны, значит, вы прикасались к улике.
— Впервые об этом слышу.
— Я же вам говорю: полиция неохотно рекламирует новые методы работы.
— Получается, что убийца знал о них.
— Может быть, знал или что-то слышал краешком уха, но, скорее всего, вам просто вложили нож в руку, в надежде, что с ним вас и обнаружат. Вы же, будучи в бессознательном положении, могли выпустить нож, в итоге он оказался не зажатым в руке, а остался лежать рядом. Но полиции хватило и этого, для того, чтобы предъявить вам обвинение в убийстве. Кроме того, они приняли во внимание угрозы, сделанные вами в тот день, когда вы нашли доказательства супружеской измены. Улик вполне достаточно.
— Вы так думаете?
— Так думает полиция. Хотите, я расскажу вам, как полицейские представят ваше дело в суде? — спросил я и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Ваша жена вам изменяла, вы узнали об этом и стали ей угрожать, а потом, будучи нетрезвым, осуществили угрозы. К несчастью, вас подвело ваше же нетрезвое состояние — вы упали с лестницы и потеряли сознание, не успев избавиться от орудия преступления.
— И что, у меня совсем нет надежды? — его пальцы напряглись. Суставы побелели как снег.
Суставы побелели как снег.
— Вы рассказывали свою версию происходящего полицейским?
— Да, несколько раз. Сперва лейтенанту Морсу, потом следователю из службы безопасности. Я говорил им, что ничего не знаю, что меня ударили по затылку в тот момент, когда я находился на площадке между этажами. Я показывал им рану на затылке…