— Напиши свое имя на салфетке и ступай в гостиницу «Балкан», что возле вокзала. Через мост и прямо. Жди в номере. С тобой свяжутся.
Харри открыл было рот, но бармен отвернулся к телевизору и снова принялся комментировать матч.
На улице Харри достал телефон: неотвеченный звонок от Халворсена.
— Do vraga! — простонал он.
— Черт!
Снег на Гётеборггата как красный шербет.
Он был в растерянности. Все произошло так быстро. Последняя пуля, которую он выпустил по убегающему Юну Карлсену, с мокрым хлюпаньем ударила в фасад дома. Юн Карлсен успел скрыться в подъезде. Он присел на корточки, чувствуя, как окровавленная стекляшка рвет карман куртки. Полицейский лежал ничком, уткнувшись лицом в снег, впитывающий кровь, которая текла из ран в открытом горле.
Оружие, подумал он, схватил раненого за плечо, перевернул. Ему необходимо стрелковое оружие. Порыв ветра сдул волосы с неестественно бледного лица. Он быстро обшарил карманы лежащего. Кровь все текла, красная, густая. Он успел только ощутить горький вкус желчи, а рот уже наполнился рвотой. Он отвернулся в сторону, и его вывернуло на лед. Он утер рот. Карманы брюк. Бумажник. За поясом тоже ничего. Черт, полицейский должен иметь оружие, если он кого-то охраняет.
Из-за угла выехал автомобиль, направился к ним. Он взял бумажник, вскочил на ноги, перешел через улицу и зашагал прочь. Машина остановилась. Не надо бежать. Но он побежал.
На углу возле магазина поскользнулся, упал, ударившись бедром, но тотчас встал и даже не почувствовал боли. Спешил к парку, той же дорогой, какой пришел сюда. Это кошмар, кошмар, полный нелепых событий, повторяющихся снова и снова. Он что, сошел с ума, или все это происходит на самом деле? Горло саднило от холодного воздуха и желчи. Уже на Марквейен до него донеслись первые полицейские сирены. И он понял, что ему страшно.
Глава 22
Суббота, 19 декабря. Мелкота
Полицейское управление светилось в вечерних сумерках огнями, как рождественская елка. В допросной № 2, закрыв лицо руками, сидел Юн Карлсен. По другую сторону круглого столика, втиснутого в комнатушку, сидела полицейская Туриль Ли. Между ними стояли два микрофона и лежала распечатка первых свидетельских показаний. В окно Юн видел Tea, ожидающую своей очереди в соседней комнате.
— Значит, он на вас напал? — спросила полицейская, читая отчет.
— Мужчина в синей куртке бежал к нам с пистолетом в руке.
— И что?
— Все произошло так быстро. Я жутко испугался и запомнил только обрывки. Может, из-за сотрясения мозга.
— Понимаю, — сказала Туриль Ли, но выражение ее лица свидетельствовало об обратном. Она покосилась на красную лампочку, диктофон по-прежнему включен. — Но Халворсен, стало быть, побежал к машине?
— Да. Там осталось оружие. Я помню, когда мы выезжали из Эстгора, он положил его рядом с собой.
— А что сделали вы?
— Я растерялся. Сперва хотел спрятаться в машине, но передумал и побежал к подъезду.
— И преступник выстрелил вам вслед?
— По крайней мере я слышал выстрел.
— Продолжайте.
— Я вбежал в подъезд, а когда выглянул на улицу, он напал на Халворсена.
— Который так и не сел в машину?
— Нет. Он жаловался, что дверцы примерзают.
— И на Халворсена он напал с ножом, а не с пистолетом?
— Мне так показалось, с того места, где я стоял. Он напал на Халворсена со спины и несколько раз ударил ножом.
— Сколько раз?
— Четыре, не то пять. Не знаю… я…
— А потом?
— Я спустился в подвал и экстренной кнопкой вызвал вас.
— Но за вами убийца не побежал?
— Не знаю. Входная дверь была на замке.
— Так ведь он мог разбить стекло. С полицейским-то уже разделался. Верно?
— Да, вы правы. Но я не знаю…
Туриль Ли смотрела в распечатку.
— Рядом с Халворсеном обнаружили рвоту. Мы думаем, преступника вырвало.
Мы думаем, преступника вырвало. А вы можете это подтвердить?
Юн покачал головой:
— Я сидел на лестнице в подвал, пока вы не приехали. Наверно, я должен был оказать помощь… но…
— Да?
— Я испугался.
— Вообще-то вы поступили правильно. — И снова выражение лица говорило совсем о другом.
— Что сказали врачи?.. Он…
— Он останется в коме, пока состояние не улучшится. Но, есть ли опасность для жизни, пока неизвестно. Давайте продолжим.
— Это словно кошмар, который все время повторяется, — прошептал Юн. — Все происходит снова и снова.
— Не хотелось бы напоминать, что надо говорить в микрофон, — ровным голосом заметила Туриль Ли.
Харри стоял в номере у окна, смотрел на темный город, где кривые, исковерканные телеантенны словно бы делали знаки желто-бурому небу. Шведскую речь из телевизора приглушали темные толстые ковры и шторы. Макс фон Сюдов в роли Кнута Гамсуна. Дверца мини-бара открыта. На столе рекламный буклет гостиницы. Первую страницу украшало фото памятника Иосипу Елачичу на площади Елачича, а прямо на Елачиче стояли четыре миниатюрные бутылочки. «Джонни Уокер», «Смирнофф», «Егермайстер» и «Гордонс». И две бутылки пива марки «Озуйско». Все закупоренные. Пока что. Час назад звонил Скарре, сообщил о случившемся на Гётеборггата.
Этот звонок надо сделать на трезвую голову.
Беата ответила после четвертого сигнала.
— Он жив, — не дожидаясь вопроса, сказала она. — Его подключили к аппарату искусственного дыхания, и он в коме.