Харри вошел, огляделся. Маленькая однокомнатная квартира, где царил жуткий тарарам, подтверждавший впечатление, которое оставляла Робертова контора. Конечно, не исключено, что беспорядка тут добавили Ли и Ли, когда искали письма и другие бумаги, какие могли бы помочь следствию. Одна стена украшена цветной литографией Иисуса, и Харри вдруг подумал, что, если заменить терновый венец беретом, получится вылитый Че Гевара.
— Значит, это Гуннар Хаген велел отвезти вас сюда? — спросил Харри, глядя в спину человека, сидевшего за секретером у окна.
— Да. — Юн Карлсен обернулся к нему. — Поскольку киллер знает адрес моей квартиры, он сказал, что здесь будет безопаснее.
Харри хмыкнул.
— Спали хорошо?
— Не особенно. — Юн Карлсен смущенно улыбнулся. — Лежал, прислушиваясь к звукам, которых не было. А когда наконец уснул, пришел Странден, ну, охранник, и до смерти меня напугал.
Харри снял со стула стопку комиксов, сел.
— Я понимаю, Юн, вам страшно. Вы не прикинули, кто все-таки может желать вашей смерти?
Юн вздохнул:
— Последние сутки я думал о другом. Но ответ тот же: я правда понятия не имею.
— Вы бывали в Загребе? — спросил Харри. — В Хорватии?
Юн покачал головой.
— За пределами Норвегии я бывал только в Швеции и Дании. И то мальчишкой.
— А знакомые хорваты у вас есть?
— Беженцы, которых мы опекаем, и всё.
— Хм… Полицейские ничего не говорили о том, почему привезли вас именно сюда?
Юн пожал плечами.
— Я сказал, что у меня есть ключ от этой квартиры.
— Я сказал, что у меня есть ключ от этой квартиры. Она стоит пустая, ну и…
Харри провел рукой по лицу.
— Здесь был компьютер. — Юн показал на секретер.
— Мы его забрали. — Харри встал.
— Уже уходите?
— Надо успеть на бергенский рейс.
— А-а, — протянул Юн, устремив в пространство пустой взгляд.
Харри захотелось положить руку на узкое плечо долговязого, неуклюжего парня.
Электричка на аэродром опаздывала. Третий раз кряду. «По причине задержек» — коротко и невразумительно объявлял громкоговоритель. Эйстейн Эйкеланн, таксист, единственный приятель Харри с детских лет, говорил, что на поездах установлены простейшие электродвигатели, с ними даже ребенок справится, а если технические штабы САС и Норвежских железных дорог на один день поменяются местами, поезда будут ходить точно по расписанию, а самолеты нет. Харри предпочитал, чтобы все оставалось как есть.
Он позвонил Гуннару Хагену по прямому телефону, когда электричка вышла из туннеля возле Лиллестрёма.
— Это Холе.
— Слышу.
— Я распорядился, чтобы Юна Карлсена взяли под круглосуточную охрану. И не говорил, чтобы его увозили из больницы.
— Насчет последнего решает больница, — ответил Хаген. — А первое — моя прерогатива.
Харри насчитал три дома в белом пространстве за окном, потом сказал:
— Вы сами назначили меня руководить следствием, Хаген.
— Да, но не забывайте о нашем бюджете на сверхурочные. Он давным-давно перерасходован, и вам бы следовало это знать.
— Парень до смерти напуган. А вы помещаете его в квартиру предыдущей жертвы, его родного брата. Чтоб сэкономить сотню-другую на гостинице.
Динамик объявил следующую остановку.
— Лиллестрём? — удивился Хаген. — Вы в поезде, едете в аэропорт?
Харри мысленно выругал себя.
— Срочный визит в Берген.
— Именно сейчас?
Харри сглотнул.
— После обеда вернусь.
— Вы что, с ума сошли? Это дело в центре внимания. Пресса…
— Мы въезжаем в туннель, — быстро сказал Харри и отключил телефон.
Рагнхильд Гильструп медленно проснулась. В комнате царила темнота. Она поняла, что уже утро, но не могла взять в толк, что это за звук. Будто тикают большие механические часы. Хотя в спальне никаких часов нет. Она повернулась в постели и испуганно вздрогнула. В полумраке проступила обнаженная фигура — стояла у изножия кровати и смотрела на нее.
— Доброе утро, радость моя, — сказал он.
— Мадс! Ты меня напугал!
— Да?
Видимо, он только что принял душ. Дверь ванной за его спиной была открыта, и вода тяжелыми каплями падала с него на паркет — словно часы тикали.
— Давно тут стоишь? — спросила она, кутаясь в одеяло.
— А что?
Она пожала плечами, но удивилась. Тон у него какой-то странный. Бодрый, чуть ли не поддразнивающий. И усмешка. Обычно он не такой. Рагнхильд потянулась, зевнула. Наигранно, она и сама заметила.
— Ты вчера когда вернулся? — спросила она. — Я не слышала, спала.
— Да, ты спала сном праведника. — Опять эта усмешка.
Она пристально посмотрела на мужа. Он вправду изменился за последние месяцы. Всегда был стройный, однако сейчас выглядел еще более тренированным, атлетическим. И осанка другая, он как бы распрямился. Конечно, порой она думала, уж не завел ли он любовницу. Хотя это не слишком ее тревожило. Так ей казалось, раньше.
— Где ты был?
— Ужинал с Яном Петтером Сиссенером.
— С биржевым маклером?
— Да. Он считает, перспективы на рынке хорошие. В том числе для недвижимости.
— Разве не моя работа — вести с ним переговоры?
— Я просто хочу быть мало-мальски в курсе.
— А я разве не держу тебя в курсе, дорогой?
Мадс посмотрел на нее. Долго смотрел ей в глаза, пока она не почувствовала то, чего в разговорах с Мадсом никогда не случалось: кровь бросилась в лицо.