Судмедэксперт вздохнула:
— Он поступил сегодня утром, мы только успели положить его в холодильник.
— Когда сможете сделать анализ?
— Это важно? — спросила она и, заметив, что Харри медлит, добавила: — Хорошо бы, ты ответил честно, ведь если мы займемся этим в первую очередь, то все остальное, о чем вы просите, придется отложить. Перед Рождеством тут жуткая запарка.
— Ладно. Вероятно, парень кололся раз-другой. — Харри пожал плечами. — Но он мертв. И пожалуй, это не так уж важно. Часы вы с него сняли?
— Часы?
— Да. Когда он накануне пытался снять деньги в банкомате, на руке у него были «Сейко эс-кью пятьдесят».
— Не было у него часов.
— Хм. — Харри взглянул на собственное запястье. — Наверняка потерял.
— Я в реанимацию, — сказала Беата, когда они вышли на улицу.
— О'кей. Я возьму такси. Ты подтвердишь его личность?
— Что ты имеешь в виду?
— Ну что мы на сто процентов уверены, что в морге именно Станкич.
— Конечно, это не обычная процедура. У трупа группа крови А, совпадающая с найденной в карманах Халворсена.
— Это самая обычная для Норвегии группа крови, Беата.
— Да, но они и профиль ДНК проверят. Ты сомневаешься?
Харри пожал плечами.
— Надо непременно сделать анализ ДНК. Когда?
— Самое раннее в среду. Идет?
— Три дня. Нет, слишком долго.
— Харри…
Харри поднял руки:
— Ладно-ладно. Ухожу. Ты поспи, хорошо?
— Честно говоря, тебе сон нужен больше, чем мне.
Харри положил руку ей на плечо. Хрупкое, худенькое под курткой.
— Он молодчина, Беата. И хочет быть здесь. О'кей?
Беата прикусила губу. Вроде бы хотела что-то сказать, но только быстро улыбнулась и кивнула.
В такси Харри достал мобильник, набрал номер мобильника Халворсена. Но, как и ожидал, ответа не последовало.
Тогда он набрал номер «Интернационаля». Когда портье ответил, попросил переключить звонок на Фреда, в бар. На Фреда? В какой бар?
— The other bar ,[48] — сказал Харри.
Когда в трубке послышался голос Фреда, Харри сказал:
— Это полицейский. Тот, что заходил вчера и спрашивал насчет Маленького Спасителя.
— Да?
— Мне нужно поговорить с ней.
— Она получила плохие известия. Прощай.
Минуту-другую Харри слушал гудки в трубке. Потом сунул телефон во внутренний карман и стал смотреть в окно на безлюдные улицы. Она, наверно, в соборе, зажгла новую свечу.
— Ресторан «Шредер», — сказал шофер и затормозил.
Харри сидел за своим обычным столиком, смотрел в недопитый стакан с пивом. Так называемый ресторан на самом деле представлял собой простенькую, обшарпанную пивную, хотя в атмосфере ее чувствовались горделивость и достоинство — возможно, из-за клиентуры, а возможно, из-за стильных картин, украшавших прокуренные стены. Или по той простой причине, что «Шрёдер» держался столько лет, видел, как множество ресторанчиков по соседству меняли вывески и владельцев, а сам жил себе и жил.
Перед закрытием, в воскресный вечер, посетителей было немного. Но как раз сейчас вошел новый, быстро огляделся, расстегивая пальто, под которым виднелся твидовый пиджак, и направился к столику Харри.
— Добрый вечер, друг мой, — сказал Столе Эуне. — Должно быть, это твой излюбленный уголок?
— Это не уголок, — ничуть не брюзгливо заметил Харри, — а закоулок. Углы снаружи. Их огибают, а не сидят в них.
— А как насчет «углового столика»?
— Это не стол в углу, а стол с углами. Как угловой диван.
Эуне довольно усмехнулся. Он любил такие разговоры. Подошла официантка, посмотрела на него с подозрением, когда он заказал чай.
— Значит, и стоять в углу нельзя, так? — сказал он, поправляя бабочку в черно-красный горошек.
Харри улыбнулся:
— Пытаешься что-то мне сообщить, господин психолог?
— Что ж, ты позвонил мне, чтобы я тебе кое-что рассказал.
— Сколько ты берешь в час, чтобы рассказать людям, что им сейчас стыдно?
— Послушай, Харри, пьянство делает тебя не только раздражительным, но и раздражающим. Я приехал не затем, чтобы лишать тебя самоуважения, уверенности в себе или пива. Но твоя проблема в том, что все это находится вот тут, в стакане.
— Ты, как всегда, прав. — Харри поднял стакан. — Поэтому надо по-быстрому его допить.
Эуне встал:
— Если ты хочешь побеседовать о своем пьянстве, прошу, как обычно, ко мне в контору. Консультация закончена, чай за твой счет.
— Погоди, — сказал Харри. — Вот. — Он повернулся и отставил недопитый стакан с пивом на пустой соседний столик.
— Он повернулся и отставил недопитый стакан с пивом на пустой соседний столик. — Это мой фокус. Я прекращаю запой пол-литровым стаканом пива, который выпиваю за час. Маленький глоток каждые две минуты. Как снотворное. Потом иду домой и со следующего дня трезв как стеклышко. Я хотел поговорить с тобой о нападении на Халворсена.
Эуне помедлил. И опять сел.
— Ужасная история. Мне сообщили подробности.
— И что ты видишь?
— Смутно угадываю, Харри. Смутно угадываю, с трудом. — Эуне оживленно кивнул официантке, которая принесла чай. — Но, как тебе известно, угадываю я хоть и смутно, однако лучше других моих коллег-лоботрясов. А вижу я, во всяком случае, некие сходства между этим нападением и убийством Рагнхильд Гильструп.
— Выкладывай.
— Огромная глубинная ярость, выплеснувшаяся наружу. Насилие, обусловленное сексуальной фрустрацией. Вспышки ярости, типичные для личности в пограничном состоянии.