Я не знал, как реагировать. Никто не спорит, Нэй — подонок, и очень жаль ребят, попавших ему в лапы, но чем я могу помочь?
— Зинаида Николаевна, — осторожно начал я, — а от меня-то вы чего хотите?
Гиппиус нахмурилась. Все ее тело — от изгиба шеи до узкого носа туфли — выразило изумленное презрение.
— А вы считаете, что вас не касается судьба этих несчастных? Что ж, вы вправе думать так, пока они предпочитают уединенный остров и мое скромное общество остальному миру. Но что вы скажете, когда отряды безумцев, напичканных разрушительными идеями, как взрывчаткой, замаршируют по Хани-Дью?
«Молодые экологи»? Замаршируют? Тоже мне, гитлерюгенд! Очаровательная старушка явно преувеличивает.
Но что вы скажете, когда отряды безумцев, напичканных разрушительными идеями, как взрывчаткой, замаршируют по Хани-Дью?
«Молодые экологи»? Замаршируют? Тоже мне, гитлерюгенд! Очаровательная старушка явно преувеличивает.
С тех пор как закончилась война с сатами, наши с Нэем пути не пересекались. Доходили слухи, что община экологов занялась, так сказать, чисткой рядов после отступничества Юджина Райта и Эсмеральды. Экологи замкнулись в себе, и я не собирался дразнить гусей. А Гиппиус… Что ж, она стала очередной жертвой мифа о моем влиянии в Хани-Дью. Я попытался объяснить это Зинаиде Николаевне.
Она слушала молча, с гордо поднятой головой, и ни о чем не просила. Но на прощание холодно заметила:
— Поверьте, молодой человек, вы еще вспомните мои слова. Бесов я узнаю под любой личиной.
На этом мы расстались. Я испытывал неловкость, Гиппиус, наверное, разочарование. Я подумал, что вряд ли теперь получу билет на ее черный корабль…
Потом меня закрутила рутина, и я позабыл об этом разговоре. Но вскоре тема «Молодых экологов» всплыла вновь.
Одним прекрасным вечером нас посетила чета Дусент. Тех самых, которых я благословил на заселение брошенного сатами гнезда. Хлоя, натянувшая на смуглые телеса короткое голубое платье, лучилась энергией. Она чмокнула меня в щеку, в опасной близости от губ, и только потом во все глаза уставилась на Фаину.
— О, мистер Гобза! Я и не знала, что вы женаты!
Она, конечно, врала. Хани-Дью — небольшой город, и про наши отношения знали все. Фаина ощетинилась. Я как честный человек принял огонь на себя и сказал:
— Вы не знакомы? Это Фаина, моя супруга. Дорогая, это Хлоя и Кристофер Дусент. Я тебе о них говорил.
Фаина молчала, но я уже хорошо знал цену такому молчанию. Она обдумывала, проглотить ей «супругу» или швырнуть мне в лицо. Нелегкий выбор! Я ожидал худшего. Но разум восторжествовал, напряженность спала, гости с чашечками кофе в руках расселись по креслам.
— Как вам живется в гнезде? — поинтересовался я.
— На птичьих правах, — буркнул мистер Дусент.
И тут же получил шлепок по колену.
— Прекрасно! Великолепно! В жизни не чувствовала себя лучше! Ха-ха-ха! И все благодаря вам, мистер Гобза. Вы ведь знаете… э-э-э… милочка, какой замечательный человек достался вам в мужья?
— Фаина, — бросила моя подруга, без улыбки глядя на гостью.
Но Хлою не так-то просто было смутить.
— Да-да! Красивое имя. И главное — редкое. — (Клянусь, Сурок, она так и сказала!) — Вот у мальчика, который к нам заходил, тоже редкое имя. Забыла… Как его зовут, Крис?
— Болек, — вздохнул мистер Дусент.
— Точно, Болек. Это, кажется, от Болеслава? Польское? Очень красивый, приятный юноша. Он из «Молодых экологов». Вы, конечно, слышали о них? Приятно, когда молодые люди занимаются чем-то полезным. Ему так понравилось наше гнездо, правда, Крис?
— Да. Он хвалил нас за то, что мы поселились в готовом гнезде, а не стали заниматься, как он выразился, грязным творчеством…
— И за это он дал нам букву «Т»! — перебила супруга. — Расскажи, Крис.
— Действительно, он принес большую золотую букву «Т». Не знаю, как он дотащил такую тяжесть.
Не знаю, как он дотащил такую тяжесть. Он сказал, что это значит «Терентий» и чтобы мы повесили ее на дверь.
— И я сразу велела Крису ее повесить. Очень красиво и сразу чувствуешь себя в безопасности.
— В безопасности? — Фаина подняла бровь.
— Да! Болек сказал, с домами, на которых не будет «Т», может что-то случиться. Что именно — я не поняла, я не очень сильна в этой экологии… А у вас, я обратила внимание, нет «Т»? Ну не беспокойтесь. Такого человека, как вы, господин Гобза, экологи не забудут. А то сделали бы сами. Я уже посоветовала всем подругам…
— Ф-фу, — с облегчением выдохнула Фаина, когда гости наконец ушли. — Что за ужасная баба!
— Как тебе эти тимуровские звездочки? — спросил я.
— Скорее уж разбойничьи кресты, — хмыкнула она. — Мне они совершенно не понравились. Неужели Нэй готовит погромы? А еще мне не понравилось, что ты назвал меня «дорогая».
— А как ты хочешь, чтобы я тебя называл? — поинтересовался я.
— Ангел мой, — заявила Фаина.
Про «супругу» она, к счастью, не обмолвилась.
Прошло еще несколько дней. Я провел их у домашнего очага. В последнее время я почти не бывал в «Шамбале». Срочных дел не возникало, Вирата меня не вызывал, а сам я на сверхурочные не набивался. И с друзьями я виделся в последний раз чуть ли не месяц назад. Как кирпич на дно, я осел в семейный омут…